Страница 84 из 147
Босх был ошарашен. Именно с этого поля началось его путешествие.
- Неужели все закончилось?
Босх закрыл глаза. «Я хочу прикоснуться к ней», - «Нет, еще не время…» - незнакомый голос ответил ему. Он вздрогнул. Открыл глаза.
- Но почему она одна, почему даже в своей любви она одна?
- А ты сам как думаешь?
- Она ведь встретила свою любовь?! – Босх не просто спрашивал, он не понимал, возмущался…
- Она одна в своей любви, потому что тот, кто рядом с ней – не осознал сути этого союза, он не понимает, зачем он рядом с ней…
Словно мгновенно наступил рассвет. «Он не понимает». «Я хочу, чтобы Божена полюбила меня», «И более ничего?». «Ничего». Цитаты из собственного бытия. Цитаты из жизни Итерна. Жизнь как цитата. Повторения, копии, имитации. Оригиналы изгнаны, подлинность затоптана в золу. Босх осознал. Свою мечту, ошибку, страх, родившийся исподволь, словно брак, затесавшийся в его инобытие из мира проб и ошибок. Босх улыбнулся. Он понял, что ему делать. Такое бывает лишь после молитвы, услышанной Космосом. Поле растворилось, вновь появилась дорога между мирами – пыльная, тоскливая, пустынная, местами выложенная бетонными плитами. Без единого цветочка и травинки. Итерн, хотя Бог знает, может Босх уже и не был Итерном, слишком много в нем было от человека, шел по дороге, которая могла привести куда угодно, а могла вообще никуда не привести. Босх шел по дороге, и этого было довольно, чтобы многое изменить. «Так нельзя», - прошептал где-то рядом голос Итерна Штольца, но Босх будто не слышал его. Он просто подумал и сразу на его мысль отозвались.
- Ты звал меня, Босх? – ласковый Блимбус-Билль, словно солнечный зайчик устремился вслед за другом. Пожалуй, он был единственным светлым пятном в этом туманном пространстве.
- Да, Билль, ты мне нужен.
- Я рад это слышать.
- У меня есть к тебе просьба.
- Кажется, я догадываюсь…, - Босх молчал. Билль улыбнулся – сотни радужных брызг разлетелись вокруг, - ради тебя я готов на все. Мне радостно, Босх, что ты понял. Это было очень важно. То, что люди называют любовью, это - цемент. Суть сути. Без этого нельзя. К тебе это пришло поздно, но все-таки пришло.
- Билль, я знаю, ты не хочешь рождаться снова, но если бы я…
- Попроси меня, Босх. Я ведь знаю, для тебя это так важно. Я стану, кем ты захочешь.
- С ней должен кто-то остаться. Кто-то, кто удержит ее в минуты горя.
- Она гораздо сильнее, чем тебе кажется.
- И все равно…
- Хорошо, Босх, ни о чем не волнуйся.
Босх облегченно вздохнул. Только сейчас он заметил, что над дорогой, которую почти не было видно, стало проступать нечто отдаленно напоминающее рассвет. Сквозь мутную дымку постепенно, - будто кто-то невидимый руками раздвинул хмарь, - проявлялись краски, сначала пятнами, но затем все отчетливее и отчетливее отдельные фрагменты складывались в единую картину. И вот уже - никакого сомнения - над дорогой, такой бесконечной, что щемило сердце от холодной пустоты, над этой бесстрастной странницей раскинулась спектральная подкова счастья – радуга, яркая, сочная.
Итерн Босх возвращался на Землю. Ненадолго. Чтобы вскоре вернуться Домой, но отныне он знал - его сердце всегда будет принадлежать Божене – женщине с душой ребенка, любящей, тоскующей и ждущей. Отныне они были связаны. На все последующие жизни, если им суждено осуществиться. Если же нет, то им дано стать единым целым там, где нет времени, времен года, цифеблатных стрелок, бегущих ручьев, песочных часов, осеннего дождя, зависающих на «зеленом» светофоров; и пространств, границ, поворотов, горизонтов, морских берегов, маяков, пешеходных переходов, церковных витражей.
Там не будет ничего, кроме них самих – Божены и Босха. Никаких потусторонних сущностей, ложных друзей, преданных врагов, ценителей, моралистов, судей, просителей. Там не будет стремления, ожидания, страдания; слез, повторений, печали, тоски, осенней прозрачности, парковых перспектив; прошлое, настоящее и будущее раскинется радугой, единой, объединяющей. Босх возвращался на Землю, чтобы сделать их историю вечной.
Поздней осенью, когда мечты теряют силу, а воспоминания обретают невиданную власть, в холодном, неуютном городе с немецким именем, в сталинском доме необычно рано проснулась женщина по имени Божена. На тот момент она была необыкновенно счастлива. Причиной счастья был мужчина, которого она, как ей думалось, ждала всю жизнь. На самом деле она ждала его гораздо дольше. И теперь он знал об этом. Он знал все, что должен был. Это знание сделало его другим. Благодаря ему, сейчас он стоял за дверью ее квартиры, немного замерзший, - осенние ночи здесь были довольно студеными, - но счастливый. Он был не один. За пазухой его темно-бордового пальто дрожал пушистый комочек.
Звонок в дверь, сонная Божена открыла дверь: «Откуда ты?», ему безумно захотелось схватить ее, крепко-крепко обнять и навсегда прижать к себе, чтобы она никогда не смогла уйти, но вместо этого произнес: «Смотри, что у меня есть…». Через минуту взъерошенный, напуганный котенок, самый что ни на есть простой – коричневый в полоску скатился с его рук на пол. Тонкие ножки, маленькое тело, непомерно большая голова, куцый хвостик, Божена взяла заморыша, поднесла к лицу, вдохнула осеннюю влагу, пропитавшую его шкурку, и вдруг удивленно вскрикнула:
- Ян, смотри, у него глаза разные, один - голубой другой - желтый…