Страница 53 из 147
Утро воскресения
Если бы в воскресенье утром Божене, Босху, Яну и Рене задали один и тот же вопрос: что произошло вчера, несомненно, ответы были бы диаметрально противоположными.
Для Яна Бжиневски встреча в «Le Coupole» была началом некой программы, которую он задумал некоторое время назад и, тщательно продумав все действия, приступил к ее осуществлению. О каких-либо чувствах этого человека по отношению к происходящему говорить было бы, по крайней мере, неуместно. Как ни странно, больше волнения выказали Итерн Босх, незримо присутствовавший на встрече, и друг Бжиневски – Рене, о чем уже было сказано выше.
Реакция Божены оказалась по-женски простодушной, она была потрясена самим фактом существования мужчины своей мечты. Согласитесь, увидеть воочию желаемое именно тогда, когда оно померкло и практически умерло – довольно волнующе. И теперь Божена не знала, что с этим делать, ибо более всех поражений ее страшила ситуация, при которой мужчина разгадывал ее сердечную тайну. Она боялась быть уличенной в своих невольных чувствах к человеку, которого она почти не знала. Как это страшно, обнаружить свою уязвимость на самой зыбкой стадии отношений. А завтра ей еще предстояло испытание – разговор с человеком, который пробуждал в ней страх и влечение одновременно.
Надо сказать, что Ян Бжиневски принадлежал к породе стерильных людей и этим все сказано. Божена со свойственной ей чуткостью практически сразу почувствовала эту его особенность, и хотя такие люди ей были абсолютно чужды, притягательным фактором для нее стали его мудрость и красота. И еще соединение холодной правильности черт и Знания в глазах, которое создавало лицо удивительной тайны, - словно из подземелья на поверхность вырывается луч солнца, и этот луч освещает самое далекое, самое древнее и потайное, что только может существовать в этом физическом мире. В лице Яна Бжиневски читалось одиночество человека, получившего Знание, но не то, что просветляет и придает силу, а то, что лишает сна и делает мучительно тревожным каждое грядущее мгновение. Те же знающие, что смирились с участью, утешаются неизбежностью, и не представляют иной судьбы, кроме той, что, по их мнению, единична и неоспорима. Ян Бжиневски принадлежал к числу именно таких людей – смирившихся, не желающих ничего иного, кроме того, что предопределено.
Был еще один важный момент, о котором мы непременно должны упомянуть – Ян Бжиневски не верил в реинкарнацию и «второй шанс» - все существует только здесь и сейчас. Прошлое умирает, будущее слишком быстро превращается в настоящее и еще быстрее – в прошлое, стало быть, мы все живем вне времени. Подобное утверждение могли бы опровергнуть физики, но люди этой профессии не входили в круг общения Бжиневски, так что свою персональную уверенность относительно временных границ он держал при себе.
Он многое держал при себе, в частности, личное мнение о некоторых знакомых и коллегах, и это была правильная тактика, ведь мало кто способен смириться с тем, что кто-то тебя читает без твоего на это позволения. А Бжиневски любил побаловаться подобным занятием - ему ничего не стоило, бегло взглянув на человека, почти мгновенно дать самое подробное описание его психофизического устройства. Не миновала эта участь и Божену, - Ян увидел ее так ясно, что даже сам удивился многоцветью ее астрального тела. Но было в его новой знакомой нечто, что заставило его споткнуться – Божена настолько мощно верила в чудесное, что обладала способностью извлекать это чудесное из мира неявного и переносить в мир физических форм. Ее аура светилась золотом, в нежном сплаве с активной синевой, то есть, Божена была Магом, просто не подозревала об этом.
Безусловно, Ян Бжиневски перед интервью, как уже говорилось выше, навел справки о Божене, но одно дело принять к сведению сухие факты и совсем другое «считать» с человека его судьбу, увидеть душевную основу. Увидеть зримо, во всех красках и оттенках. Божена была многоцветна, и эта радужность свидетельствовала о сложности ее натуры. Яну нравились сложные люди. Но под словом «нравились» правильнее было бы подразумевать скорее научный интерес натуралиста, нежели позитивную эмоцию мужчины.
В результате Ян Бжиневски принял решение не уезжать немедленно из Парижа, а поговорить с Боженой. Когда он объявил об этом Рене, тот странно посмотрел на него, но возражать не стал, только Азар, находившийся неподалеку, тихо спросил: «Вы уверены, что она сможет с этим жить…». На что Ян спокойно возразил, что, по его мнению, она достаточно сильна для этого. На этом разговор закончился.
Следующим днем, а именно, в 10 утра, Ян и Божена встретились неподалеку от кафе «Le Coupole», в антикварной лавке. Пожалуй, на этом этапе нашего повествования в пересказе этой беседы нет необходимости, гораздо важнее обратиться к другому персонажу – Итерну Босху, а именно к его чувствам и планам.
Воскресным утром Босх сказал: «Я чист как слеза ребенка», - и сам себе не поверил, ибо продолжал пребывать в смятении, что вообще для него было величайшей редкостью. Он ощущал себя, как скоростной локомотив, сошедший с рельс. Аварии еще не произошло, но вектор движения был потерян. Самым простым решением для него могло стать временное возвращение в Интерриум и небольшое совещание с Комендантом Лабардом, но что-то подсказывало Босху, что в этой истории он одинок.
Возникшие противоречия представлялись ему не препятствиями, а скорее неожиданно открывшимися подсказками, с помощью которых он волен осуществить собственную игру. Пребывание на земле постепенно из задания превращалось в персональный Путь, который ему надлежит пройти, чтобы в его судьбе могло свершиться нечто очень важное. «Я не просто исполнитель, я участник истории…», - когда Босх это осознал, стало немного легче. Но оставался какой-то мучительный осадок, понять причину которого он не мог.