Страница 22 из 147
Босх извлек темно-коричневую книжицу, открыл в середине, - у него была странная привычка, если доводилось что-то листать, - постигать материал с сердцевины, а не с начала. И вот сразу - удивительные строки, почти покаянные…
«Иногда я сожалею о случившемся. Хотя это неблагодарное занятие. Занятие для первоклашек. Для тех, кто еще первый раз живет. А я уже почти взрослая, все-таки моя попытка шестнадцатая. Я говорю себе: мне тридцать, у меня нет детей, мужа, друзей. Зато у меня есть мама, моя собака и книги. Что еще надо для спокойной, мирной жизни. Недавно один мой друг сказал: «я смотрю на тебя, и мне кажется, что ты уже на пенсии…». Метко сказано. Да, я на пенсии. Вот только работать приходится. И все мои занятия, в большинстве своем – от вынужденности. Все, что я люблю, умещается в пределах моего мира. Я оглядываюсь вокруг – нельзя сказать, что мне совсем невмоготу, но теория о категориях счастья постепенно отмирает, все ее пункты сводятся к одному единственному, - один вид счастья возможен в условиях современной ситуации – счастье самоличное. Художник раскрашивает свой холст охрой, значит, отныне солнце живет в его собственном мире, это его персональное солнце, а что там, за окном, его не сильно колышет. Также и я, культивирую счастье в себе и ни с кем не хочу им делиться. Ну, разве что только, моим близким перепадает. Друзей у меня нет. Да и зачем мне друзья, которые в любой момент могут стать врагами. Ведь нет ничего страшнее вчерашних друзей, которые знают о тебе все, которые знают тебя изнутри, а потом занимают линию обороны, воздвигают баррикады, обвиняют тебя в своих бедах и смотрят на тебя холодными от бешенства глазами. Это страшнее всего.
Мое счастье – портативное. Для его реализации надо очень мало, а это в наше время немаловажно. Чем меньше тебе нужно для удовлетворения, тем счастливее ты себя чувствуешь. Мне нужен покой, мама, любимые книги, хорошо законопаченные окна (зимой), свежий ветер и должный уровень тепла (летом). В любое время года мне необходимо отсутствие дождей. Давайте сошлем дожди на 101-ый километр. Пусть едут туда и бродят там, как бомжи, сколько их душе угодно. Здесь, господа, вы нам не нужны. Сколько можно чавкать, небо чавкает, асфальт чавкает, в душе все чавкает, жизнь стекает по зонтичному куполу тебе за шиворот, я предпочитаю, чтобы жизнь была тверже и суше. Так спокойнее и удобнее. Мы ведь все эгоисты и я – тоже.
Я хочу, чтобы мне было комфортно. Мне нужна теплая светлая квартира, уютная кухня, - кому-то нужен целый мир, а мне всего лишь кухня. Да, и еще забыла, компьютер. Желательно, подключенный к интернету. Безлимитка, чтобы можно было до одури, каждый день, до 4 утра в Контакте – со знакомыми, незнакомыми и не очень знакомыми. С совсем незнакомыми гораздо проще. Они тебя не знают, ты их не знаешь, говоришь – что хочешь. Когда хочешь – расходишься. Никто – никому – ничего не должен. Вот оно - новое лицо счастья. ХХI век, здравствуйте, безымянные солдаты невидимого фронта. Весь мир сидит за компьютерами и ошалело бацает по клавишам. Никто – никого не видит. Картинка на сайте – блеф. Смотришь, на фото – красивый испанский мачо – «прототип» - прыщавый пацан из Коломяг. Супер. Вот он, драйв – жизнь инкогнито. Сплошная угадайка. Забавная игра для психиатров – кто скрывается под «фэйсом»…
Босх даже не заметил, как увлекся. Этим странным произведением, - симбиозом дневника и художественного романа. На него произвела впечатление горькая искренность, что была отличительной чертой этого текста. Тридцатилетняя женщина с относительно благополучной судьбой рассказывала о том, что сделало ее усталой, - о ложных сердечных привязанностях, о предавших друзьях, о погибшей Родине. Босх чувствовал, что, невзирая на пепел в душе, она все еще воспринимает Любовь, Надежду, Счастье, как понятия с Заглавной буквы. Эти чудесные понятия имели для
нее значение, но не имели силы. Силы преображения. Божена еще ждала, еще надеялась, и это означало, что перемены возможны, но ее жизненной энергии не хватало на Деяние.
Из прочитанных фрагментов Итерн сделал единственный вывод, - Божену надо срочно знакомить с мужчиной по имени Рене. Читать человеческую душу очень непросто, особенно, когда она женского пола. Сколько несовпадений, противоречий, нелогичных поступков, сопротивления судьбе и поспешности. И все это накануне…
Босх улыбнулся. Закрыл блокнот. Встал, прошелся по комнате, потом вышел в большой холл. Из ближайшего окна была видна набережная и левое крыло монастыря. Протяжно и гулко зазвучали колокола. В этом городе, где так мало было солнца, он чувствовал себя одиноко, но ощущение драматичных перемен волновало его, как если бы он был человеком. То, что ему открылось, на земном языке назвалось СХУ (синдромом хронической усталости), на его – патологией души. «Занятно они здесь живут, однако», - подумалось ему. Странная смесь цинизма, усталости и эгоизма. Ядерная смесь. Когда-то люди задавались вопросами о смысле жизни, цели своего пребывания на Земле, иначе говоря, думали о своем предназначении, открывали планеты, строили города, летали в Космос. Теперь же… Хотя, вполне возможно, что далеко не все в этом физическом мире живут по схеме, описанной Боженой. Вполне возможно, что есть те, кто, как и их предки, задумывается о смысле жизни, расшифровывает геном человека и ищет эликсир бессмертия. «Создали же они адронный коллайдер», - подумал Босх, - вот только они не в курсе, чем закончится эта авантюра». «Ладно, пойдем с начала этой истории». Босх перелистал страницы.