Страница 104 из 147
Между строк. Фрагмент 6
Господи, я теряю опору. Все привычное искажается, будто я смотрю в кривое зеркало. Зачем ты вообще создал зеркала, зачем ты создал времена года и странное состояние, называемое любовью. Я смотрю в океан, но больше не вижу там себя. Я вижу странное существо, созданное тобою, влачащее свое пронзительно одинокое существование с тех времен, когда над Землей был Космос, а не атмосфера. Тогда живые организмы еще не могли дышать, а мы не знали, что такое Проявление. Мы еще не испытали себя в физических телах, не жили той жизнью, что сегодня люди представляют как единственную форму бытия. Их наивность мне понятна, но ты, Господи, лишенный форм и физических свершений, ты настолько Един и Мудр, что я теряюсь. Когда ты вложил в нас идею об охране человеческой расы, то сделал так, что даже сами люди ничего не знали о нас, о тех, кто находился к ним ближе всех иных сущностей. Ты вложил в их головы мысли об ангелах, которые почти никогда не спускаются со своих сфер на Землю. Это не их мир и там им делать нечего. Они управляют Космосом вместе с тобой и являются твоим порождением. Но люди…
Мы всегда так ревностно охраняли их, сопровождая каждое мгновение их существования своей поддержкой. Мы им подсказывали правильные ответы, другое дело, что они не всегда принимали их, мы являли им Знаки, в которых они путались и трактовали их в прямо противоположном смысле. Мы формировали для них условия и подавали правильный сигнал светофора, чтобы, хотя на мгновение, они стали мудрее и поднялись выше того уровня, который им был уготован изначально.
Мы ощущали себя няньками, хранителями, заступниками. Но сейчас, Господи, я вижу, как неведомое чувство выжигает во мне пустыню. Ты говоришь мне, что Твой Замысел непреложен. «Она должна родить ребенка». Я не спрашиваю тебя, чем он ценен, потому что пока моя забота – его мать, но когда придет время…
Когда придет время, останутся ли у меня силы на вопросы и свершения? Я смущен, а для Итерна это равносильно безумию. Я ведь не могу сомневаться, я ЗНАЮ, теперь же это знание бесполезно. Будто какой-то страшный новоявленный вирус проник в меня. Я столько раз проявлялся, что этим меня не удивишь, и сейчас, находясь в человеческом теле, я ощущаю себя не Итерном, а человеком. Но это страшит меня. То, что поселилось во мне, делает меня слабым, оно заставляет меня уступать женщине, оно обезоруживает меня перед лицом скорой разлуки. Лабард – замечательный Комендант, но даже он не дает мне подсказок. Что мне делать с этой осенью, которая впервые за всю мою вечную жизнь, коснулась моего нутра. Человек бы вспомнил душу, а я скажу просто, я погружаюсь в осень, как в криогенный раствор - чувствую, как мое тело и моя суть перестают принадлежать мне.
Я похож на канатоходца, который знает, что шаг влево или вправо сулит ему крах. Или на сбившегося мастера-архитектора, который вдруг по неведомым причинам нарушает классические пропорции, искажая каноны совершенства.
Господи, люди в таких случаях молятся, а я просто разговариваю, ведь Ты не откажешь мне в милости разговора. Я просто хочу сказать Тебе, - как человек, - на все воля Твоя, но я хочу одного, - когда эта история окончится, понять урок и принять его, стать его частицей.
Когда Божена останется без меня, для нее наступит тяжелое время. Я верю, она его переживет, верю, что все свершится как задумано, но сможем ли мы, я и Божена, жить с этим? Смогу ли я вернуться или я захочу остаться. Примет ли Божена свою судьбу с такой же ясностью и мудростью, как делаем это мы, Итерны.
И последнее, Господи. Осень в Интерриуме совсем иная, чем здесь, на Земле. Теперь я знаю, почему люди старятся и умирают. Если бы они любили, то даже Переход не был бы для них страшен. Если бы они знали, что душа бессмертна, все было бы проще.
Но почему же мне, существу знающему все это, так страшно?...
I.B.
Дэмон и незнакомец. В парке
Осень и весна чем-то похожи, - они напоены влагой, пропитаны звенящей прозрачностью, вот только запахи разные. Николай Васильевич Дэмон мог бы запросто признаться, что осень – его любимое время года. Весны он побаивался, наверное, потому, что она всегда казалась ему началом новой безысходности. Особенно больно, когда вокруг тебя все расцветает, а ты по-прежнему бессилен, бесполезен, слаб. Осень – совсем иное, она, как наркотик, поднимает тебя над реальностью, хоть и не дает опоры. Она сладостная иллюзия, иллюзия содружества солнца и человека, когда последнее тепло проникает в тебя, ты думаешь, что именно оно поможет тебе пережить зиму. В то же время, она была для Дэмона первым свидетельством, что очередной несчастливый год его жизни подходит к концу.
«Несчастный человек может прожить гораздо дольше любого счастливца». Эти слова, прочитанные в книге какого-то признанного писателя, запомнились ему. Или «запали в душу», но так бы написала женщина, а мир отныне не делится на мужчин и женщин. Современный мир. «Когда-то мы были другими», - пели знаменитые на весь мир рок-кумиры. И это правда. «Мужчина и Женщина» остались в мире Клода Лелуша и Александра Дюма. Сегодня мы вновь вернулись к легенде Платона, в которой Землю населяют андрогены.
Можно ли быть счастливым в мире, где мужчины превращаются в женщин, а женщины в мужчин. Чистоты крови уже никогда не будет. Кем может себя считать мужчина, у которого атрофировались вторичные половые признаки, а именно член и яички? Стал ли он женщиной? Сомнительно.
Может ли чувствовать себя счастливым человек в мире, где нет чистоты крови, а заодно отменены законы природы? Дэмон не мог похвастать безгрешностью мышления, но происходящее вокруг него обескураживало абсолютно. Соль была пресной, сахар несладким, кофе пахло овощами, а лето походило на осень. И все-таки Дэмон любил осень, потому что только это время года было идентично его постоянному состоянию.