Страница 102 из 147
Я всегда физически ощущала одиночество Маленького Принца – особого существа, не столько плотского, сколько духовно-эфемерного. Это несравнимо ни с какими иными ощущениями – обидой, страхом, досадой, горечью, поражением.. Одиночество – это безграничная белая комната, в которой кроме тебя нет никого, это абсолютная невесомость, простор внутри тебя, - нет, это не значит, что ты пуст, словно полый предмет, - но простор, наполняющий тебя, подобен союзу ветра и света в самой сердцевине океана, перед которым ты замираешь, осознавая свою слабость.
Вот оно какое – бытие среди звезд, незнакомых планет, Дельцов, Фонарщиков, Королей, Честолюбцев, унылых Мудрецов и Звездочетов.
Мне могут возразить – Маленький Принц жил на планете, которая была ненамного больше его самого. Истинно. Но все дело в том, что когда ты один, даже коробка из под игрушек тебе покажется космодромом. А в случае с Маленьким Принцем было именно так. За всю его жизнь у него была одна Роза, лишь однажды в зыбучих песках он повстречал летчика с упавшего самолета, но и эта встреча была недолгой.
Для меня вот что важно: знакомство Маленького Принца с летчиком не сделало счастливее его самого, он ведь потерял вскоре своего земного друга, зато миллионы людей по всему миру узнали о существовании этой светлой звездной души. Маленький Принц олицетворение изначального ребенка, который живет в каждом из нас и продолжает жить, даже когда мы вырастаем. Мы предаем этого малыша, потому что не понимаем, как его надо беречь. Этот малыш – одновременно и нарисованный барашек, и роза, и астероид №612, и даже мудрый Лис, знающий об этой жизни все, что надо и не надо. Увы, мы живем в мире коварных змей, которые каждую минуту угрожают Маленькому Принцу, живущему внутри нас.
Поэтому, я очень прошу того, кто меня точно слышит – пожалуйста, если когда-нибудь одиночество Маленького Принца станет невыносимым, заберите его в Интерриум, чтобы он мог, наконец, отдохнуть…
А сейчас, пока я живу здесь, мне приходится мириться с существованием Дельцов, глупых Королей, ограниченных Фонарщиков, Пьяниц, Торговцев, Стрелочников. Мне приходится жить в ритме новейших компьютерных циферблатов, в то время как эхо старинных часов до сих пор бродит в моем теле, в висок ударяется мерное качание маятника, колокольный гул мурашками пронизывает кожу. Я слышу голоса давно умерших людей, которые тогда казались мне фоном, а сейчас приобрели драгоценную для моего сердца зримость. Мне до сих пор кажется, что я живу в благословенном прошлом, где мне было 12 лет, и единственным украшением двора были огромные скрипучие качели, похожие на ладью. Два сиденья друг напротив друга, два взгляда тет-а-тет. Толчок, и прямо в небо, - амплитуда полета - 90 градусов, и вот ты ровня удивленным голубям.
Все прошло, минуло, укатилось, люди говорят: Это было так давно, что даже, кажется, будто было не со мной…». Нет, это все точно происходило с моим участием, я жила в этом согласованном мире, где запятые не спорили с многоточием и уважали тире. Где песни складывались из музыки и слов, а не из пустоты, где было вкусно, радостно и надежно. Обещания обладали силой сбывающихся надежд, а грядущая взрослая жизнь казалась заслуженным триумфом.
И вот теперь я оглядываюсь назад. Чтобы незримо оплакать свое счастье, стершееся со страниц главной книги. Оглядываюсь, чтобы понять, на какой ступени моя мечта оказалась иллюзией, в каком порту вместо флагов и приветствий меня встретило равнодушное безмолвие. Я помню, где это произошло: в одном из своих путешествий-снов я увидела человека, сидящего на скалистом берегу, его взгляд потерялся в бледном мареве спящего океана. Он вглядывался в горизонт с видимым сожалением. Я рискнула спросить, что его так огорчило. Он ответил просто: «Они так и не приплыли?», «Кто?», - уточнила я. «Алые паруса».
Передо мной сидел мечтатель Александр Грин, подаривший людям романтичные сказки о несуществующих мирах. Он предвидел Интерриум, знал о его существовании, не понимая одного – Интерриум и наш физический мир – несовместимы. Алые паруса, что приплыли к его Ассоли Там, никогда не приплывут к ней Здесь. Когда Грин это осознал, его земная жизнь окончилась.
Жить без мечты, что может быть страшнее. По крайней мере, еще несколько лет тому назад я думала именно так. А сегодня знаю. Даже нищета не может сравниться по степени несчастья с тем, что ожидает меня. Потеря любимого человека, твоей изначальности, гавани, домашнего очага, живущего внутри тебя, согревающего и освещающего все живое в тебе…
Я не могу смириться, я готова уйти первой, хотя знаю, это верх эгоизма, - заставить мою маму пережить весь этот ужас. Нас слепили из одного куска глины, мы так и остались единым целым, не разлепившись на двух самостоятельных людей.
Когда Он, наконец, вошел в мою жизнь, то занял совершенно иное место, не имеющее никакого отношения к моему исконному Дому. Он был словно новый росток внутри меня, который пророс тихо и почти незаметно, а когда пришла пора цветения, я поразилась тому, какое дивное растение таилось во мне – во мне, такой замкнутой, скучной и одинокой. Как я могла ожидать такого совершенства, если зерно было брошено в хилую, бедную почву, насквозь сырую от хронических дождей, абсолютно не согретую солнцем. Эта почва питалась особой энергией, рождающейся и курсирующей тут же, на этом оБосхобленном домашнем пространстве, маленьким генератором любви.. Самое главное, - большой, жестокий мир существовал где-то там за пределами этого крохотного государства, он не проникал за плотные шторы и стены, лишь иногда просачиваясь сюда мимолетной печалью.