Страница 9 из 13
Некоторые из мантий убитых игроков зашевелились, начали как бы надуваться изнутри, приобретать формы людей. Они опёрлись на руки, поднялись на колени, затем встали, наконец оторвались от земли и зависли на высоте сантиметров двадцати-тридцати от пола. Он окинул их взглядом и приветственно кивнул, затем вновь уставился на младенца. Прозвучала следующая команда: «Заберите». Новые демоны подплыли к столу, один из них склонился над беспомощным тельцем, аккуратно поднял его на руки и прижал к себе. Ребёнок не плакал. Казалось, он наконец-то спокойно уснул. И демон, понимая это, легонько покачивал его в своих руках. Звери направились к выходу, за ними проплыли фигуры в балахонах, и, наконец, он, устроивший всё это, последний раз глянул на хаос, затем – мрачно – на меня, подошёл к столу, забрал кубик, развернулся и вышел. Сила, держащая меня на стене, мгновенно исчезла, я рухнул в лужу чьей-то ещё тёплой крови и, на удивление, мгновенно провалился в сон.
– Просыпайся. – Он заставил меня очнуться. Мы снова очутились в тесной ванной комнате моей квартиры. Он стоял один, без своей свиты, внимательно, изучающе смотрел на меня и крутил в руке тот самый игральный кубик.
– Кто были все эти люди?
– Кто сказал, что это были люди? – Он хмыкнул.
– Зачем ты прервал эту игру? – Хотя, знай я правду, я бы и сам сделал то же самое.
– Потому что у тебя на это не хватало смелости, и она зашла слишком далеко, почти дошла до финала. Ну, для тебя она точно дошла до финала. Эта игра перестала быть про твою любовь, чувства, одиночество или что-либо ещё. Эта игра стала вопросом жизни и смерти, вопросом выживания. И, как ты сам сказал, «смерть – это не подвиг». Поэтому ты, – он сжал кубик в руке и стал тыкать в меня пальцем, – ты остался лежать где-то там, на холодном асфальте, с разбитой головой, изломанными костями и в луже собственной крови и испражнений. – Перед глазами мелькнула картина накрытого чёрной непрозрачной целлофановой плёнкой тела, толпы зевак вокруг, наряда полиции, скорой помощи и нескольких людей в белых халатах.
– И дальше что?
– Ты задаёшь слишком много вопросов, ты не находишь?
– Отвечай мне! – Я ударил кулаком по фаянсовой раковине и отколол от неё небольшой кусочек, порезавший мне ребро ладони, но резкой боли в онемевшей плоти не было. Все чувства будто испарились. Он снова хмыкнул:
– В этой жизни всё может тебя предать. Даже твои собственные мысли. Я не твоя фантазия, и я тебе не подчиняюсь. Это ты теперь подчиняешься мне.
– С какой стати?
Мой вопрос остался без ответа. Он ловко подкинул кубик в руке и так же ловко его поймал. Комната начала увеличиваться, он будто отдалялся от меня, а затем между нами повис ощутимый прозрачный барьер. Я не видел преграду, но ясно понимал, что я её не преодолею. И я отчётливо видел, как всё окружающее – неровно уложенная кафельная плитка, ванна, кривая вешалка с бельём – плавится и стекает кляксами на пол, будто акварельные краски полили водой, и они каплями сползают по белому листу бумаги, только в данном случае лист был чёрным и скрывал за собой толстые прутья клетки в одном из подземелий моей цитадели. Наконец былая картинка исчезла совсем, просочилась сквозь трещины в каменном полу, и я оказался заперт в тюрьме, которую построил сам. Вокруг меня вновь сидели хищные звери и безмолвно парили безликие демоны. Мы снова были по разные стороны решётки, только вот теперь они были снаружи этой тюрьмы, а я сам – оказался внутри.
– Мы не в каком-то идиотском фильме, и я не главный злодей, который будет долго и упорно распинаться о том, как он к этому пришёл, и о своих дальнейших планах, пока ты, как протагонист, коим себя считаешь, придумаешь план, как выпутаться из этой ситуации. Если б ты кормил своих демонов получше, быть может, они были бы на твоей стороне, а не на моей. Но уже поздно, так что добро пожаловать в тюрьму, которую ты сам себе построил.
Я уже понимал, что останусь здесь надолго, если не навсегда, и бесполезно просить его выпустить меня, или что-то в этом роде. Я сам построил эту тюрьму, и строил я её так, чтобы не знать из неё выхода. На полу лежал листок бумаги, тот самый, который я положил сюда несколько месяцев назад, выпуская на волю демонов. Время показало – это было ошибкой, но ещё большей ошибкой было бы держать их здесь и дальше. Теперь я сам оказался демоном или превращусь в него в ближайшее время. Единственная просьба сама вырвалась из меня:
– Позаботься о Джоне. – Его лицо снова исказилось в гримасе улыбки. Понятно, почему я редко улыбаюсь – моя улыбка скорее похожа на злобный оскал.
– Не переживай, с ним всё будет хорошо. Он не останется без моего внимания.
– Этого-то я и боюсь.
Он не ответил, развернулся и направился к выходу, но запнулся. Он сам себе противоречил. Он совершенно точно хотел что-то мне сказать, хотя бы напоследок. Хотел, чтобы диалог вышел к какой-то мысли, к какой-то идее, которую он почему-то должен озвучить. Он замешкался, опустил голову, затем полуповернулся ко мне:
– Ты когда-нибудь задумывался, кто строил твою крепость? Ведь не ты сам. Ты видел этих людей, но людьми их никогда не считал. И откуда взялись ресурсы на такую монументальную постройку? – Нарочито киношная пауза и сиплый голос, переполненный болью, сходящий на шёпот: – Если б ты только знал, ЧТО ты сотворил с этим миром, если б ты только знал...
Он вытянул перед собой руку, демонстрируя мне сжатую в кулак ладонь. Он стал тереть пальцами, и из кулака посыпалась пыль. Он разжал его, и на пол быстро, но легко упали смятые остатки игрального кубика. Затем он поманил демонов за собой и, уходя, бросил мне, прощаясь: