Страница 43 из 106
«Многие внутренние изменения, происходящие с человеком, неочевидны для самого человека до поры до времени. Но, тихим сапом, они всё же производят с ним свою работу до набора „критической массы“. И как только она будет набрана, она выльется в действие, являя себя вовне».
Что взять с гусеницы? Кроме того, что она лазит по веткам, и жрёт, жрёт, жрёт всё на всем пути. Ползает и жрёт, ползает и жрёт. Всё, что может прийти в голову при виде её стиля жизни — какое отвратительное создание! Кроме неприязни при встрече с ней никаких более эмоций. Это тот «участок» её жизни, который виден для окружающих. И который не вызывает сколь нибудь симпатий ни к самому созданию, ни к её поведению/стилю жизни.
Но однажды начинает что-то происходить. Гусеница перестает жрать. И… начинает как-то странно двигаться. По мере её движений вокруг неё образуется кокон. И всё. Нет гусеницы.
Проходит время. И в один прекрасный день кокон прорывается изнутри и на свет из этого кокона выбирается Нечто. И что это!? Как это!? Разве такое возможно!? Что за прекрасное создание!?
Есть люди в этом мире, которые проходят весь путь такого преображения. От начала до конца.
Однажды родившись в этот мир, они ведут себя как гусеницы. Ползают куда придется и жрут всё попадя, без разбора. Смотрят на себя в зеркало и видят гусеницу, воображая себя прекрасной бабочкой. Так проходит много дней, лет и даже десятилетий… Пока вдруг с ними не начинает что-то происходить. Что именно, они сами не понимают. Но что-то происходит… Они начинают как-то странно «двигаться». И перестают ползать, куда придется и жрать всё попадя.
Они вдруг начинают испытывать какие-то новые переживания и чувствовать, что не чувствовали никогда ранее. Они вдруг начинают испытывать удовольствие от уединения. Несмотря на то, что ещё недавно не представляли себя без определенного окружения и активности.
Обволакивая себя коконом уединения, они всё более и более погружаются в атмосферу совершенно качественно новых переживаний, ранее им неведомых. И они позволяют этим переживаниям происходить. И они пропитываются ими.
Всё это происходит с ними вдали от посторонних глаз. Посторонние глаза хыкают в их адрес при любой возможности. Пытаясь приладить на них всяко-разно ярлыки, то гордеца, то паршивой овцы, то отсеченной лозы. А то и просто, льют грязь в их адрес. Что, собственно, не особо их уже беспокоит. Покой кокона уединения сохраняет их от всех нападок извне, а новые, свежие, никогда ранее неведомые переживания приносят всё более утверждение в том, что это то состояние, которое они уже не хотят терять ради животного стиля своей, теперь уже страшной прошлой жизни.
Что дальше?