Страница 14 из 131
Когда Каролина ушла, Хавьер схватился за голову.
– Везёт тебе, Ал! Ты пойдешь домой и завалишься спать. Мне бы отгул, хоть один!
– Ты не заслужил. Как ты умудрился надраться?
– Взял и умудрился. Думаешь, самому не противно? А ведь я давно не срывался.
– Похоже, Стейси скверно на тебя влияет, дружище.
– Не о нас со Стейси речь. Лучше расскажи, как там Эжени.
Тьфу ты!
– Думаю, неплохо. Она записала видео и сделала фотографии для рекламы.
– Меня не это интересует. Я о другом, – потешно закатил мерцающие синтетические глаза Хавс.
– Она меня не привлекает.
Если только чуть-чуть.
– Тебе не угодишь! Может, здесь она не так известна, как на Востоке, но у себя на Родине она звезда. Когда ещё тебе подвернётся такая девушка?
– Она стала популярной благодаря деньгам папочки.
– Благодаря своей инициативе, Ал. Она, как и ты, помогает тем, кто попал в трудную ситуацию. Вам есть, о чём поговорить. И ты не можешь, просто не можешь, не посмеешь всё испортить.
– Не начинай, Хавс! Она не привлекает меня, я не привлекаю её. Эжени сама сказала. Ей не нравятся парни с девчачьими ресницами.
Хавьер захохотал. А чего ещё от него ждать?
–Ты не прав, – подкралась к нам жгучая брюнетка Мадлен – помощница главы оперативного отдела. Она по-свойски обняла меня за плечи. – Девушки не меньше вашего обращают внимание на внешность. Нам нравятся миловидные. Те, у кого правильные черты лица, острые скулы и выразительные глаза. Ты подходишь под описание.
– Просто прекрасно! Я польщён! – процедил я, пытаясь увернуться от рук Мадлен, ведь она собиралась трепать меня за волосы, а я терпеть этого не мог.
– Если он миловидный, то я просто неотразим! – заявил Хавс.
– Проклятье, Хавьер! Почему за моей личной жизнью следит весь отдел?
– О какой личной жизни речь? – усмехнулся мой друг.
– Серьезно, не начинай. Это старая песня, и она всем надоела. У меня всё под контролем.
– Нет, – покачал головой мой друг. Он больше не ухмылялся. – Не всё. Как ты живешь? Чем ты живешь? Чужими проблемами, заботой о чужих детях. Ты существуешь через них. Год назад я думал, что жизнь закончилась, я не представлял, как буду существовать в темноте. Я не хотел этого, не желал быть обузой. Бесполезным и беспомощным, сломленным, разбитым, слабым. Прежде нам казалось: жизнь такая скучная, нужно добавить перчика. Чем всё для меня закончилось, помнишь? Мне не спрятаться за кипами этих документов, за этим экраном навечно, нет, я продолжу рисковать. Но теперь-то я не просто знаю, я отчетливо понимаю, как коротка жизнь, что можно просто-напросто не успеть всё испробовать, побывать там, где хочется, быть с теми, кого любишь. Время ускользает сквозь пальцы, как вода или песок. Его не вернуть. И второй шанс никто не предоставит. Я горько пожалел тогда, что разменивался по мелочам, что обижался и злился по пустякам, страдал из-за ерунды. Я думал: всё, конец. Я ничего не попробовал, я потратил время зря. Но тогда, год назад, не моя жизнь закончилась, а твоя. Тогда мы оба отбросили игрушки и посмотрели смерти в лицо. Каждый вынес из этого что-то своё. Я решил взять судьбу за зад, получить всё, что захочу. А ты стал следовать дурацким принципам и вогнал себя в такую тоску, что хоть в гроб ложись. Вчера тебя могли убить. И что? Всё вот так бы и закончилось? Что ты увидел, чего достиг? Живи, пока можешь. Меняй девушек, получай удовольствие, наслаждайся, люди созданы для этого. Проваливай отсюда, позвони Эжени и не корчи скорбную рожу. Я дело говорю.
Таким вот серьёзным Хавс мне совсем не нравился, а «гиперзаботливый Хавьер» и вовсе доводил до белого каления. Я привык к другому: к его веселому лёгкому нраву, к умению рассмешить даже мертвеца, к его безрассудству. Я хотел, чтобы Хавьер оставался таким и впредь, излишняя серьезность, горечь в голосе и эти слова, исполненные глубокого и мрачного смысла, возвращали меня на год назад, в те дни, о которых я отчаянно пытался забыть, о которых старался не думать.
Хавьер драматизировал, на самом деле у меня всё было хорошо. И такой образ жизни меня совершенно устраивал. Похоже, я с трудом приспосабливаюсь к новым условиям, долго привыкаю к людям. Я встречался с Региной пять лет и собирался на ней жениться, но не сложилось. Не то чтобы я жил прошлым, нет, я уже избавился от сентиментальных глупостей. Мне просто-напросто нравилось плыть по течению. И хватит об этом.
***
Духота, вечная духота, даже дышать тяжело. Никакие зелёные насаждения, никакие фонтаны не спасают.
Раскаты грома. Сильные дожди в Льеже бывают очень часто. Тёплые, они могут идти целыми сутками, и тогда озера выходят из берегов, превращая жизнь обитателей ближайших к ним кварталов в настоящий ад. Берлин – центральный город на западе Конфедерации – от любой стихии защищает энергетическое поле, оно накрывает столицу точно крышка супницу. Жаль, в Льеже его нет.
От полицейского участка до моего дома рукой подать, поэтому не было смысла вызывать кар. Я решил прогуляться, рассчитывая укрыться в жилой башне, если город накроет волна дождя. Я шёл едва ли не по самому краю железобетонной площадки, служившей в этом квадрате зоной для пешеходов. Рядом туда-сюда сновали кары и перемещались платформы, перевозящие пешеходов с одной площадки на другую. Шум города, состоящий из криков, гомона, механических голосов роботов, сигналов каров, перекрывал даже раскаты грома. А ведь Зелёный нельзя назвать оживлённым сектором, большинство его жителей работают в социальных учреждениях: школах, больницах, аптеках в других секторах, в будние дни здесь куда меньше пешеходов, чем в Центре.