Разве это не чудо?

Я слушала и не могла поверить в происходящее. Значит, моя дочь где-то там, живёт в другой семье и не знает, что у неё есть другая любящая мать.

– Где моя дочь?

Я была такой злой, просто мечтала убить этого гада. Я столько лет страдала, столько всего пережила, что никому и пожелать не хочу. Это так же означало, что и у Вари могла быть любящая мать.

– Она жива… – тихо произнёс Витковский.

– А как же Варя - девочка, которую ты сдал в пансионат? Могила её матери, отец, они настоящие?

Витковский отрицательно покачал головой.

– На могиле фото самой Вари, специально состаренное одним компьютерщиком, отец фикция, дежурный актёр в нашей команде. Муж погибшей тоже ненастоящий, я обещал ему компромат и дать денег на суд, если он поможет. У него действительно погибла жена по халатности врачей, и он долгое время безрезультатно ищет справедливости. Все эти люди были нужны, чтобы отвлечь эту проныру воспитательницу. Я запаниковал и ляпнул, не подумав. Прошу, пусть этот мужчина не фигурирует в этом деле, у него маленькая дочь, она останется сиротой. Иначе я откажусь от показаний.  

– Благородство проснулось? – спросил Кирилл.

– Во мне нет благородства, я ничтожество. Это я понял после того, как эта воспитательница меня посетила. Вот уже полгода мне нет покоя ни во сне, ни наяву.

– Где моя дочь? – спросила я.

– Ты так и не поняла? Аааа, видимо, нет… Варя и есть твоя дочь. Я же говорил, это был особый случай, я успел пожалеть о своём поступке после того, как сообщил о смерти ребёнка, но пути назад не было. Подделав документы о рождении девочки, я внезапно понял, что её не нужно продавать, тем более мы тогда ещё занимались только с абортными детьми. На ум пришла идея отвезти её в частный пансионат, за круглую сумму директриса приняла её, хотя до этого у них таких маленьких детей не было. Я посылал ей деньги и знал, что однажды ты за ней придёшь.

Мне внезапно стало плохо, перед глазами всё поплыло, не знаю, что случилось после этого, но очнулась я от того, что меня поддерживала за голову плачущая Малика, а врачи приводили в чувство. Боль и жутчайшее самочувствие были ничем по сравнению с признанием Витковского. Я поняла, что потеряла сознание. В голове не укладывалось, что будь я настойчивей, то могла спасти своего ребёнка от такой участи. Олег говорил, что Ника выбросила все мои вещи и сожгла, видимо, драгоценности не разделили эту участь. Вспомнились слова Марка, что моя доброта выйдет мне боком. Я больше ничего не хотела слушать, встала и поплелась к выходу. Наверное, поэтому моя душа вела меня сюда. Было ли это интуицией или вмешательством кого-то свыше, я не знаю. Одно известно наверняка - чего бы это ни стоило, я верну свою дочь.

Никак не верилось в то, что я настоящая мама и у меня есть дочь… Порывы сорваться и поехать за Варей сменил рассудок. Ребенок сейчас спит и это всё может подождать утра. Происходящее казалось сном, меня просто разрывали одновременно желания проснуться и то, чтобы это было всё же не сновидение.

Я вернулась в палату кое-что спросить у Витковского:

– Скажи, сколько стоила моя дочь?

– Пять миллионов.

– Что?..

Я зафыркала, как ёжик. Негодование рвалось наружу. Я рассмеялась и сколько ни пыталась, не могла остановиться, смех так же внезапно сменили слёзы, я попросту разрыдалась в голос, громко, как дитя. Я не знала, что происходит с моими эмоциями, но я точно не могла их контролировать. Спустя десять минут я наконец смогла успокоиться.

– Знаешь, что самое смешное в этой ситуации? Ты очень продешевил, потому что я готова была отдать всё на свете, лишь бы вернуть своего ребёнка. Ника на этом всём заработала чуть больше двадцати миллионов, а ты, бедолага, получил всего пять, и то пришлось делиться. Бедный глупец…

Кирилл кивнул Малике, она подошла ко мне и вывела из палаты.

– Только давай без глупостей! – попросила Малика.

– За кого ты меня принимаешь? Я ничего делать не буду, его жизнь и так наказала, всё возвращается на круги своя. Я хочу забрать свою дочь, но думаю, лучше утром это сделать. Поехали домой, кажется, моё желание всё же сбылось, а значит, есть ещё один повод для праздника.

– Марку будем звонить?

– Нет!

– Я бессильна тогда.

– Дела подождут до утра. Я надеюсь, такси быстро приедет.

–  Надейся.