Нирэнкор. Ледяной ноктюрн

Грядущее.

Тысяча воинов минувших лет сошлись на усеянном трупами золотистом поле в смертельном бою с мелкозубыми чужеземцами, варварами, что рискнули заиметь притязания на солнечный народ. Их железные доспехи были залиты кровью, их лица были полны жестокости и ненависти, но они были бессильны против ярости и мести восставших. Доблестные бронзовокожие воины, бессмертные теперь уже лишь в песнях и воспоминаниях, обрели божественную силу в те дни, став освободителями, теми, кто вернул илиарам былое величие.

- Великое Восстание, - послышался голос позади. - День горестных, но славных побед.

Кинтия оторвала взгляд от потолка и обернулась.

- Я никогда не видела ничего подобного, - ответила она. - Это изображение... Оно обратило все мои представления об этих событиях в прах. Ничего более выдающегося я не знала.

Дометриан подошёл к ней, запрокидывая голову к потолку.

- Мой дед хотел видеть именно это в своём тронном зале. Хотел сидеть здесь, принимать просящих о царской милости и в минуты раздумья обращаться лицом к этому. Чтобы всегда помнить о том, какой ценой нам дался наш мир, и насколько высоко наша раса взлетела. Почти что к небесам. К богам.

- Боги, мой царь, - вымолвила провидица, вновь возвращаясь к созерцанию фрески, - не одобрят твои слова. Они покажутся им полными тщеславия.

- Ну и пусть. Не они ли были так милосердны, когда подарили такой жар нашим сердцам? Не они ли послали к нам Явленного Хранителя, что вернул нам память о Рилналоре?

- Рилналор постигла кара за грехи илиаров. За такие, как гнев, алчность, тщеславие, за то, что мы возомнили себя равными богам.

Царь улыбнулся, поглядев в светлое лицо Кинтии.

- Я никогда не считал, что могу сравниться с ними, - весело ответил он. - Я просто горжусь подвигами своих предков.

- Вчера я обратилась к магии, - проговорила девушка. - Я гадала на костях. Пыталась заглянуть в будущее, поскольку ко мне давно не приходили видения. Я решилась самостоятельно приоткрыть завесу.

Дометриан движением головы попросил продолжить, не уточняя, на чьих именно костях гадала Кинтия.

- Я хотела узнать, что нас ждёт и падут ли восточные страны. Положение на Великой Земле сейчас прискорбное. После смерти наместника князя... И когда я обратилась с этим вопросом, перебирая кости и пытаясь оторвать разум от тела, я увидела совсем не то, чего ожидала.

- И что же?

- Двух близнецов. Илиаров.

- Только не говори мне, что это мои будущие дети, - посмеиваясь, сказал царь.

- Нет, - отрешённо произнесла Кинтия. - Эти братья родились на Рилналоре. И должны были умереть под вулканическим огнём, что обрушил на землю Оврион, - она вдруг перевела на царя глаза. - Я видела их живыми. Сейчас, в эту эпоху. Живыми, но утратившими свою силу.

- Пояснишь, что это значит?

- Я сама не поняла. Только то, что они — причина всех несчастий, - вздохнула Кинтия. - Тех, которые были, и тех, что грядут в скором времени.

- А что за сила, которую они потеряли?

- Магия. Тёмная и злая.

Дометриан закивал, обдумывая сказанное провидицей.

- Я не вижу никакой логики в твоих видениях.

- Прошлое сокрыто мраком, - отозвалась Кинтия. - Поэтому ни я, ни ты, мы не знаем, кто эти близнецы и кем они были.

- А ты уверена, что это действительно что-то важное? Может, всего лишь бессмысленный сон?

- Это подсказка о будущем. И её можно по-разному растолковать.

- Я правильно понял: это связано и с Лутарией?

- Отчасти. И... - она нахмурила брови, вспоминая. - С местом, где земля страдает от вечной зимы.

- Север.

- Что?

- Место, которые ты описала, - объяснил Дометриан, разворачиваясь к аркаде тронного зала. - Это может быть север Великой Земли. Там живут люди. И кое-кто ещё... Нам нужно опасаться того, что ты видела?

- Нам — нет. Грядущее нас не коснётся, хотя я бы не была в этом точно уверена. Видения никогда не следует воспринимать как неизбежное. Один поступок может полностью изменить ход событий.

Дометриан не ответил и отправился к балкону за аркадой, и Кинтия безмолвно последовала за ним, шурша юбкой по полу. Прислонившись к парапету, царь поглядел на белые дома Сфенетры, расползшиеся по всему горизонту до самой лазури Жемчужного моря. Кинтия встала рядом, скрестив руки спереди и выжидательно глядя на Дометриана.

- По поводу моей дочери... - начал он и почувствовал, что у него резко пересохло во рту.

- Я не вижу её. Ничего. Только темноту. Что-то скрывает её от меня.

- Но если бы... если бы с ней что-то случилось... ты бы почувствовала?

- Она жива, - уверенно проговорила Кинтия. - Это всё, что я знаю.