Страница 124 из 231
Возвращение.
Уже на обратном пути в Востром море он почувствовал, что это было неправильно. Нельзя было так с ней поступать.
Карриты щедро снабдили их припасами и любезно рассказали о том, что охотники Аш-Краста видели на самой границе их владений парочку Чёрных Плащей. Подойти ближе упыри так и не осмелились, загадочно исчезнув за ближайшим пригорком. Это только добавляло беспокойства отряду, поэтому Логнар предложил передвигаться ночью до тех пор, пока они не достигнут Хладных Залов. Всё Вострое море было сплошной открытой местностью, так что днём их не увидел бы только слепой. Они не знали, сколько там было имперцев, поэтому в открытую атаку лучше было не соваться.
Долго не прощались, хотя отряд прекрасно влился в общую картину прошлой ночью в «Заржавелом якоре». Сигвур отдал часть своих личных запасов краденного сехлинского вина в обмен на обещание, что Конор никогда больше не появится в Аш-Красте, а если и появится, то не будет упрашивать его плыть в дикие воды Удёнгала. Марк этого не понимал. Возможно, им просто повезло, что они не встретили ничего из того, что боялся капитан «Слезы валькирии». А может, морские легенды так и остались легендами. Как бы то ни было, Конор сухо усмехнулся, но бутылки с вином принял.
Они двинулись в дорогу вечером, как и было обещано, и только тогда Марк понял что всё было зря. Он позволил северянке сблизиться с ним настолько, что она доверила ему свой рассказ о прошлом, которое до сих пор преследовало её. Она решила, что он этого был достоин. Слишком далеко это всё заводило Марка, пора было либо порвать с этим, либо сделать то, чего Бора ждала от него. Он решил выбрать первое, и после на долгие дни лишился её слов и прикосновений, изгнанный из её расположения угрюмым молчанием и злобой в глазах.
Ему не хотелось расстраивать её. Смотреть, как она разочарованно вздыхает, говорит что-то колкое в ответ, забывает о том, что произошло той ночью в Аш-Красте. Выслушав её историю, он хотел её ещё сильнее. Но продолжал отшучиваться, ускользать на охоту, не оставляя ей шанса догнать и найти его. Теперь он подолгу отсиживался вдали от остановок, проводя время в обличье зверя. В волчьей шкуре он не чувствовал ничего, кроме голода и нервного возбуждения, так даже было лучше. Хотя бы не приходилось объяснять самому себе, каким дураком он стал. Всего несколько таких вылазок — и Бора сама всё поняла.
Но что ему делать? Сказать прямо, что хочет, но есть одно жирное «но» в виде воспоминаний о другой?
В Хладных Залах он ловит её взгляд, проводит пальцами по пояснице, невзначай, улыбается ей, обнимает и думает, какое преступление он совершает. Ему неловко, неприятно, как будто он делает что-то постыдное... Хотя кому до этого есть дело? Кто узнает о них? Есть только он и Бора, и он был ей нужен, уставшей и раненой где-то глубоко внутри, не знавшей заботы и любви девчонке, нужен был кто-то, кто мог ей это дать... Кто мог посмотреть на неё как на женщину, а не на воина. И он смотрел, одновременно мечтая заново убить каждого упыря, прикоснувшегося к ней. Нашпинговать их мерзкие тела стрелами, чтобы не осталось свободного участка, а потом разорвать их на куски, медленно, пытая, мучая, упиваясь их болью. Потому что он видел шрамы, которые они оставили на ней.
Вместо того, чтобы открыться ей, чтобы перестать топтаться на одном месте, уделяя ей только неуклюжие объятия и намекавшие на что-то, но такие глупые фразы, он огрызался и уходил, всё больше запутываясь в себе. Всё повисло на уровне коротких взглядов и как бы случайных касаний, но нормально они так и не поговорили.
Даже Лета начала справляться лучше с собственными проблемами. Уходя дальше от отряда, он встречал её, тоже стремившуюся к одиночеству. Из-за кольца она совсем не спала, а если ей и удавалось уснуть, то иногда она кричала. Чтобы не мучить остальных, она уходила на ночлег далеко, лишаясь безопасности, но никому не разрешала следовать за собой. Драупнир стал тяжелой ношей, лишавшей её сил и рассудка, и Марк не в первый раз подумал, ради чего это всё они затеяли. Ради него? Ради проклятия? Да он скоро просто себя возненавидит, глядя на то, как Лета мучается.
Кольцо заставляло её видеть неприятные вещи. Ненавистные. Отвратительные. Надолго оседавшие в мозгу кровавым отпечатком. Марк не знал, каково ей было переживать смерть Драгона ещё раз. Втискиваться в тело Милована, в его голову, когда он пытался... Марк нашёл Лету среди мрачных редких деревьев Хладных Залов, замёрзшую, с катящимися градом слезами, но не издающую ни одного всхлипа. Он впервые увидел её плачущей за долгое время, и она рассказала ему, о чём думал Милован в их последнюю встречу. Она прекрасно знала, что этот выродок хотел с ней сделать, но яркие подробности прямиком из его сознания ей были неведомы, а кольцо услужливо раскрыло их. Ещё раньше она увидела день побега Катэля из его тюрьмы, то, как это всё происходило. Потом были зверства людей над эльфами, в те времена, когда её мать была ребёнком. Затем — кровавые жертвы имперского гнёта на Севере в первые годы после захвата. Она видела обрывки великих событий, чужие и знакомые судьбы, проникала в тело другого человека и испытывала его эмоции... Марк не понимал, каково это. И не хотел.
Она справлялась. Научилась не придавать значения этому. Но всё равно уходила, потому что суета отряда теперь становилась ей невыносима. Так они оставались вдвоём, невольно ставя себя в те условия, в которых жили несколько недель назад. Не разговаривали, просто были рядом друг с другом, и иногда Марк, когда обращался в волка, позволял себе положить свою волчью голову к ней на колени, а она обнимала его за шею. Однажды они пропали так на сутки, и их искал весь отряд. Логнар решил, что они сбежали, и у Марка был сильный соблазн ответить, что да, они удрали, но маг и его команда молодцы, сумели их выследить. Однако не сказал, ибо если бы они решились на побег, никто бы их не нашёл, и магу это тоже было известно. Но эти день и ночь, полные тишины и дымки Морквёра, оказались достаточными, чтобы им обоим полегчало. Чтобы Марк наконец заговорил с Борой, а к Лете перестали приходить видения. Потребовались всего лишь сутки молчания и единения с древним лесом.