Страница 14 из 97
Собственное лицо казалось ему чужим. Как будто сущность его вытянули из былого тела и поместили в новое, не оставив иного шанса. Непривычными казались движения рук, ног, шеи. Непривычными и, если так можно выразиться, враждебными. От подобных ощущений Равику становилось не по себе. Его лоб покрывался каплями пота, а сердце тревожно стучало в груди.
Наемник? Солдат? Неужели эти руки убивали? Но если и так, то убивали они ради какой-то высшей цели, или же ради безмерного желания наживы? Быть может, просто ради того, чтобы доставить удовольствие самым темным уголкам души?
Стук в дверь каюты. Равик еле заметно вздрогнул, крепче сжав края столика, будто бы пытаясь вырвать его вместе с креплениями из стены.
Летом 1982-го года Маврин точно так же, как и Равик в 2032-м, стоял напротив зеркала и внимательно смотрел на себя. Не с целью получше разглядеть свое лицо он делал это, но с совершенно другими мыслями и идеями.
Он думал о том, что воля случая в жизни решает если уж не все, то очень многое. Один неверно сделанный шаг, одно не вовремя сказанное слово могут изменить исход затяжной и изнуряющей битвы. Битвы человека с самим собой.
- Если бы не воля случая, я был бы уже мертв, - проговорил Маврин вслух своему собственному отражению.
Это случилось ранним утром, когда солнце еще только всходило над афганскими возвышенностями, и легкая, почти невидимая дымка держалась над землей. Прохлада ночи бесследно исчезала, и Маврин, закинув на плечо верный АК-74, шел по узкой тропинке к близлежащему ручью. Ему хотелось испить холодной водицы, да и просто пройтись в молчаливом одиночестве.
Дорога, которой он спускался с возвышенности, была исхожена советскими солдатами вдоль и поперек. Рядом находился кишлак, в который порой отправлялись за спичками да за другими благами. Афганский народ особо не жаловал «воинов-интернационалистов», но и дорогу им переходить тоже не собирался. Казалось бы, опасаться Маврину было совершенно нечего. Потому и шел он в вольной задумчивости, подобно персонажам лермонтовской прозы.
«... и к свисту пули можно привыкнуть, то есть привыкнуть скрывать невольное биение сердца...» - вспомнилась ему цитата из «Героя нашего времени».
Внезапная встреча заставила Маврина замереть. Он машинально вскинул автомат, хоть рука его в тот момент и дрогнула. Добравшись до ручья, он столкнулся с моджахедом лицом к лицу. Предельно близкое расстояние.
Тот, судя по всему, шел своей дорогой. Вероятно, к отряду. Остановился, чтобы испить воды и передохнуть. Присел на корточки, положил автомат на камень. Маврина все это немного смутило, хоть он и понимал прекрасно, что «духи» - такие же люди, как и он, только стоящие по другую сторону баррикад. Он понимал, что они устают, отдыхают, как и он сам. Вот только в бою они виделись ему иначе. Виделись оскалившимися зверями, которым чуждо все людское. Так, наверное, было проще свыкаться с мыслью о том, сколько человеческих жизней забрала война, и сколько жизней она еще заберет.
Напившись холодной водицы, «дух» обернулся, и, увидев советского солдата с оружием в руках, замер на месте. Его острый взгляд впился в лицо Маврина.
- Не стреляй, - сказал он с сильным акцентом. - Я уходить отсюда. Медленно уходить. Хорошо?
Маврин ничего не ответил. Он держал «духа» на мушке. Тот же сделал шаг назад, и поднял руки.
- Ты только не стреляй, хорошо? Я уходить...
- Где твой отряд? Что ты здесь делаешь?
«Дух» и бровью не повел. Он аккуратно взял свой автомат за ствол и поднял над камнем. Сделал еще один шаг назад. Затем еще один. Медленно, вкрадчиво. Будто зверь, готовый атаковать в любой момент.
- Где твой отряд, урод?! - повторил свой вопрос Маврин, но теперь с большей настырностью.
- Нет отряда. Один я здесь. В кишлак иду. Семья у меня там. Жена. Дети.
Маврин знал, что должен был рано или поздно нажать на спусковой крючок. Лучше уж рано, чем слишком поздно. Короткая очередь - и дело в шляпе. Никаких сожалений. Он знал, что моджахед на его месте не стал бы раздумывать. Тем не менее что-то мешало ему выполнить свою прямую обязанность - убить противника. Человечность ли? Быть может, трусость? Легко судить со стороны. Куда сложнее сделать шаг.
«... иногда маловажный случай имеют жестокие последствия...»
И если бы не одинокий камень, который из-за неловкого движения другого «духа» скатился с горы вниз, прямо к ногам Маврина, то, возможно, советского солдата ожидала бы участь сотен других солдат, застигнутых врасплох, пойманных в смертельный капкан.
Маврин отреагировал незамедлительно. Развернув туловище, он машинально направил дуло автомата прямо на «духа», который собирался по-тихому подобраться к нему со спины. Короткая очередь прошила моджахеда насквозь. Обмякшее тело упало на камни.
- А! Умри! - заорал другой дух, прицеливаясь в Маврина.
Но советскому солдату уж очень не хотелось умирать. Воспользовавшись своей отменной реакцией, данной природой, он отпрыгнул в сторону. Нажав на спусковой крючок, Маврин выпустил очередь в сторону «духа». Пули прошили тело моджахеда по диагонали, от уха до пятки. Кровь залила ручей, окрасив воду в красное.