Страница 50 из 57
Каким же все-таки надо быть дураком, чтобы в его положении отказываться от помощи! Этот выскочка-казах явно не годится на роль хана. Был бы он дальновиднее, все сложилось бы по-другому. Билгутэй остался бы в лагере казахов и лично обеспечил для них поставку пороха и ружей. С огнестрельным оружием эти дикари еще долго дрались бы друг с другом, а Абахаю подобный расклад только на руку.
Как только казахи, сопровождавшие посланцев до выхода из ущелья, повернули назад, Билгутэй с силой хлестнул плетью доставшуюся ему клячу и умчался прочь. Он скрылся в темноте еще до того, как верноподданные Батура поняли, что произошло.
Глава 46. Ночь перед битвой
Помощь кереев подоспела вовремя. Не появись они в нужный момент, ойраты дожали бы сарбазов Жангира. Правда, султан ошибся, предположив, что Беимбет покаялся и решил вернуться. Все оказалось гораздо проще. По дороге назад взбунтовавшийся бий неожиданно упал с лошади и подняться уже не смог. Кереи не решились возвращаться в родные кочевья. Ведь никто, кроме самого Беимбета, не смог бы заставить их поверить в то, что исход из лагеря султана был не трусостью.
Однако двести кереев лишь заменили убитых. Для открытого боя людей по-прежнему не хватало. И все же Жангиру следовало рискнуть. Оставаться в узкой теснине больше нельзя. Необходимо заманить неприятеля вглубь. Заставить неповоротливое ойратское войско втянуться в ущелье.
Незадолго до прихода переговорщиков от Батура, к султану явился другой гость. Жангир ждал его. Это был гонец от Жалантоса. Он сообщил, что подмога уже близко. Бухарцы спешили на помощь двумя туменами. По всем расчетам, завтра Жалантос должен выйти в тыл войска Батура. Именно поэтому Жангиру нужно было отступить. Чтобы лишить врага возможности маневра.
Как только ойраты ушли, Жангир поделился мыслями со своими батырами. Решил рассказать все, ничего не скрывая. А правда была суровой: завтрашний день для многих мог стать последним, ведь чем дальше казахи будут углубляться в долину, тем больше пространства появится у джунгар, так как ущелье расширялось к западу. Пользуясь численным преимуществом, враги сначала растянут фронт, а затем возьмут обороняющихся в кольцо. Вся надежда теперь только на Жалантоса.
Первым (это стало уже традицией) слово взял Карасай:
– Не прими в обиду, султан, но если все так, как ты говоришь, то тебе нельзя оставаться здесь до завтра. Казахи как никогда нуждаются в сильном правителе, а в случае твоей гибели сплотить народ будет некому. Скоро выборы хана, Жангир. Ты не должен забывать об этом.
– Он прав! – подал голос герой дня Аргынтай. – Ты обязан помешать проведению выборов – сейчас не время для этого. Прежде тебе необходимо убедить всех сплотиться против врага.
Слова батыров растрогали султана, но он уже принял решение.
– Я привел вас сюда и разделю с вами любую участь, какой бы она ни была, – мягко начал он после затянувшегося молчания. – Не буду скрывать: я хочу занять трон отца, но ханом казахов не может быть человек, оставивший свое войско перед решающей битвой. Если судьба уготовила мне назавтра смерть, я приму ее с оружием в руках.
Карасай открыл было рот, чтобы возразить султану, но Жангир опередил его.
– А ты хитер, Карасай! – сказал он с лукавой улыбкой. – Хочешь, чтобы вся слава досталась тебе одному? Я тоже не прочь того, чтоб мое имя вошло в легенды.
Батыры отозвались недружным хохотом. Это была не самая удачная шутка Жангира, но она разрядила напряженную обстановку. К вопросу об участии султана в битве больше не возвращались. Собравшиеся перешли к обсуждению тактики предстоящего боя и закончили совет лишь глубокой ночью.
Глава 47. Ночной кровоПИЙЦА
То лето в Тарбагатае выдалось жарким. Солнце нещадно обжигало травы на склонах гор Тастау. По вискам только что избранного хунтайджи стекали капли тяжелого пота. Батуру очень хотелось снять с себя всю одежду, которая не давала дышать телу. Но делать этого сейчас нельзя было.
В честь своего избрания ханом всех ойратов Эрдэни устроил щедрый праздник. Хунтайджи не жалел ни коней, ни баранов, отдавая под нож целые табуны и стада. Даже старики не могли припомнить, когда еще в Степи был такой изобильный пир. Но не только богатством и роскошью вошли в историю эти дни. Ойраты впервые заявили о себе как о главной военной мощи в Степи.
Отныне он, Батур, – владыка всего Востока! Он уже видел себя на золотом престоле самого Чингисхана. По правде сказать, Эрдэни не был уверен, что трон знаменитого завоевателя действительно был из золота, но так, во всяком случае, ему говорили в детстве. В одном хунтайджи не сомневался: именно он рано или поздно восстановит прежнее величие своих предков.
Однако трона пока нет. Сейчас Эрдэни, как и все остальные, сидел в кругу зрителей, наблюдавших за увлекательной схваткой двух борцов. Разморенные кумысом и палящим солнцем ойратские нойоны громко подзадоривали соперников. Батур намеренно отказался укрыться под специально сооруженным для него навесом. Находясь среди подданных, он показывал всем, что вовсе не кичится своей властью.