Страница 78 из 118
– Ты должна очнуться, Грета, – голос Адриана доносится отовсюду. – Должна понять, что настоящее, а что нет. Борись, прошу тебя.
Мышцы на лице расслабляются, губы непроизвольно растягиваются в улыбке.
Хорошо. Больно и хорошо, больно – в теле, хорошо – в голове, потому что я отдаляюсь от своего тела, больше не подчиняюсь ему. Не чувствую больше руки Адриана. Не чувствую пола и потолка, пространства и времени.
Все пустое. Все плацебо.
И я вместе с ним.
– Борись, моя сильная девочка.
***
Раздается хлопок, и я тут же прихожу в себя. Сердце громко бьется в висках, я слышу только его.
Второй хлопок, и я больше ничего не слышу. Открываю глаза, переворачиваюсь на другой бок. Тут же подскакиваю, вжимаясь спиной в стену позади меня.
Лея и Кирпич лежат у противоположной стены, Карлик – чуть ближе ко мне. Его голова вывернута в мою сторону, лицо и шея – фиолетово-красное пятно.
Закрываю лицо руками и зажмуриваюсь. С губ срывается вой. Страшно так, что давление повышается. Меня прессует и прибивает к плинтусу. Меня колотит и размазывает по стене.
Я все равно сквозь пальцы смотрю на них. На них, мертвых.
Лея и Кирпич в луже крови. Их общей крови. Глаза Кирпича закрыты, Лея смотрит в потолок. Видимо, проснулась от первого выстрела. Успела ли она понять, что произошло?
Мне хочется провалиться сквозь землю. Мне так не хочется быть здесь, мне хочется, чтобы следующая пуля прилетела мне в лоб, но даже не могу перевести взгляда на стрелявшего.
Но все равно перевожу.
Монсун опускает пистолет. Его руки дрожат сильно, ходят маятником перед моими глазами, сгорбленное мускулистое тело качается из стороны в сторону, растворяясь в собственной тени. Или растворяюсь я? Я не знаю. Перед глазами туман. Как сигаретный дым, он прорывается с улицы, только это пар от моего дыхания, испуганного, горячего. Я поворачиваюсь на долю градуса, опускаю взгляд. Мои глаза округляются сами собой, кажется, вот-вот выпадут из орбит, но я стою, окруженная трупами, и в следующую секунду Монсун делает шаг вперед. Замахивается и бьет меня рукояткой пистолета.
Теряю равновесие. Пальцы тут же встречаются с полом, но колени – первыми. Кровь въедается в ткань джинсов, потому что падаю я прямо на Кирпича и Лею. Я кричу. Животный, дикий крик ужаса срывается с моих губ, и я взвизгиваю, за что Монсун бьет меня еще раз. Еще. И еще. Он неуправляем. Он сумасшедший.
В виске пульсирует боль, на лбу набухает шишка, пол волосами содрана кожа, мои руки в крови, колени в коже, перед глазами туман. Когда Монсун перестает рычать, грубо хватает меня под руки и выволакивает на улицу.
Температура здесь практически такая же, как и внутри, но от холодного ветра я стучу зубами. Пальто на мне распахнуто и волочится по снегу. Монсун тянет меня вперед.
Поднимаю правую руку к ссадине на голове, ощупываю свежую корку. Вроде бы, несерьезно. Оглядываюсь по сторонам, но кружится голова, приходится приложить немалое усилие, чтобы сосредоточиться на местности. Монсун тащит меня в сторону дома. Я уже была там. Старушка, что клялась мне, что не знает этого имени, отскакивает от мужчины, пропуская нас обоих в дом. Она закрывает лицо руками, а Монсун громко кричит на нее, замахивается рукояткой пистолета, но я тяну его на себя, и старушка остается цела.
Я – нет.
Он открывает дверь одной рукой, другой швыряет меня внутрь, как собачонку. Я тяжело и громко дышу, приподнимаясь на руках. Он сбрасывает куртку и прожигает во мне дыру обезумевшим животным взглядом.
– Поднимайся. И не вздумай открывать рот.
Подчиняюсь, хотя ноги и руки дрожат. Цепляюсь за стену, боясь, что конечности подведут меня.
– Снимай обувь, – рычит Монсун. – Тут так не принято.
Я разуваюсь, отдаю ему свое пальто. Кутаюсь в протертый до дыр свитер, потому что в коридорчике так же холодно, как и на улице. Монсун открывает следующую дверь, и мы заходим в дом.
– Сиди здесь, – бросает он и смотрит в окно. Потом снова отворачивается и следит за мной дулом пистолета, пока я сажусь на диван.
– Я ничего не зна… – пытаюсь выдавить я, но мужчина рычит в мою сторону.
– Я не разрешал тебе говорить!
Он резко вздергивает руку с пистолетом, и я зажмуриваюсь, предвещая выстрел, но его не раздается. Монсун усмехается. Его руку с зажатым в ней пистолетом водит из стороны в сторону. Я смотрю на нее, словно на язычок маятника, она погружает меня в глубокий транс.
Мужчина с силой ударяет в стену и рычит, дышит громко, надрывно, так, что я вздрагиваю при каждом его вдохе и выдохе. Я крепко зажмуриваюсь, поднимая руки к голове и зарываясь пальцами в грязные спутанные волосы. Сгибаюсь в три погибели и жду.