Эффект плацебо

Он все смотрит на меня, скрываясь в тумане над океаном.

И когда пелена тумана рассеивается, Адриана уже нет. И кита нет. И Томаса нет в той пещере, где мы его нашли. Есть лишь я. И мне тоже уже пора возвращаться в реальность.

***

Я поднимаюсь на ноги и вытираю слезы. Телефон вибрирует в кармане, я достаю его и вижу уже с десяток пропущенных звонков. Я смотрю на океан: он спокоен. Над этим океаном не расползается туман и за мной не наблюдает кит из-за горизонта. Это реальность. Моя реальность.

Снова вибрация, но на сей раз короткая. На экране я вижу сообщение от Себастиана:

«У Адриана остановилось сердце. Где ты, Грета?»

Я смотрю на сообщение равнодушно, потому что внутри у меня сосущая пустота. Он ушел из моей жизни. Он хотя бы попрощался и...

– Я люблю тебя, Адриан, – запоздало говорю я то, что не успела сказать лично.

Ветер ворошит мои волосы. Я подставляю ему руки так, как будто сдаюсь. Я смеюсь. Смех улетает в никуда, поднимается все выше и выше с порывами ветра, и становится так легко и спокойно. Я готова идти дальше.

Томас ждет меня там, где все и началось. В маленькой каморке, где жили мы с Люси. В подземелье темной королевы, где прятались никому не нужные дети. Теперь там прячется Том. Он все еще думает, что он никому не нужен, он думает, что предан всеми. Но я иду к нему. Иду не просто так, я изо всех сил сжимаю рукоятку пистолета под курткой.

Замирая у входа в катакомбы, я достаю телефон и звоню единственному человеку, который должен быть здесь со мной. Говорю когда и куда подъехать. Говорю, чтобы был один.

Скрипучая лестница ведет вниз. Я иду вдоль темных коридоров к маленькому огоньку света в самом конце. В моей каморке горит лампа.

Томас лежит на моей кровати, свернувшись калачиком. Одеяло натянуто до самых ушей, Томас дышит болезненно тяжело. Я навожу на него дуло пистолета, что держу в правой руке. Я подхожу к Тому очень близко, опускаюсь на колени перед его кроватью. Провожу свободной рукой по ее щеке. Он вздрагивает и смотрит на меня покрасневшими глазами.

– Ты пришла... – тихо-тихо шепчет он, и хватает мою руку своей, оставляет все так же прижатой к щеке. Пистолет в моей правой руке дрожит. – Я так ждал тебя, Грета. Столько лет... я всегда знал, что однажды ты придешь.

– Ты чудовище, Том, – говорю я. В его взгляде отчетливо горит сумасшествие.

– Да, Грета. Я чудовище. Убей меня.

Я одергиваю руку.

– А заслужил ли ты простую человеческую смерть?

Я пячусь, Том начинает кричать. Он подскакивает на кровати. Он выглядит таким слабым, но черпает силы из ниоткуда и бросается ко мне.

Я вжимаюсь в стену. Том рывком выбивает пистолет из моей руки и крепко держит в своей. Том в рваной рубашке и волосы у него взъерошены. У него красные воспаленные глаза и пересохшие губы. Он смотрит на меня так отчаянно, будто просит о чем-то.

Он приставляет дуло пистолета к своему виску.

– Я бы хотел родиться не таким, – говорит он. – Я бы хотел родиться аутистом и не соображать, что происходит в реальном мире. Я хотел бы родиться тупоголовым ушлепком, не закончить школу и всю жизнь горбатиться в порту. Я так хотел иметь нормальную жизнь...

Он закрывает глаза. Перемещает палец на курок.

– Том, стой! – кричу я и вытягиваю вперед руки, будто могу вырвать пистолет из его рук какой-то телепатической силой. – Посмотри на меня.

Он открывает глаза. Они еще сильнее краснеют. На них появляются слезы. Слезы катятся по его щекам.

– Я все видела. Все, что с тобой произошло.

– Видела?..

– Да. Как сон. В своей голове. Я знаю, на что способна. У тебя получилось, Том, ты показал мне мой дар. – Он открывает рот и снова закрывает его. – Ты делал ужасные вещи, Том.

– Мне так жаль...

– Я не смогу тебя простить.

– Я знаю.

– Я обещала Андерсону убить тебя.

– Не утруждайся, я все сделаю сам.

– Но так же я и обещала Миллингтону сохранить твои умения во благо науке.

Томас приподнимает брови и смотрит на меня удивленно.

– Я знаю лишь один способ угодить всем. Отдай мне пистолет.

Он не решается. Делает несколько шагов назад, смотрит по сторонам, будто хочет сбежать.

– Отдай пистолет, Том.

Я сглатываю комок и возвращаю силу в голос:

– Давай, – я протягиваю руку. Томас смотрит мне в глаза с секунду, а потом протягивает мне пистолет. – Хорошо. Вот так. Я затыкаю его за пояс джинсов. Я заберу твою память, Том. На сей раз без остатка, она никогда к тебе не вернется. Я сильнее тебя, я чувствую эту силу. Я подарю тебе совершенно новую жизнь, и ты сможешь все исправить.

– Исправить?..

– Да, Том. Кем бы ты ни был, я не могу тебя убить. Я не стану убить кого бы то ни было.

Он закрывает глаза и тихо всхлипывает. Я кладу руку ему на плечо.

– Присядь, Том.

Мы опускаемся на кровать, и я беру его за руки. Смотрю прямо в глаза.

Он пускает меня в свой мир, самый тайный, самый скрытый, запертый на миллионы замков. Он позволяет мне сделать это. Он разрешает мне забрать его боль, его ненависть, его слабость, его злость. Он позволяет мне забрать часть и его силы тоже, потому что с ней связана его неумолимо кровожадная суть. Я впитываю все в себя, я все переношу через себя и отпускаю на волю в виде чистой энергии.

Она существует вокруг нас с Томасом. Эта энергия и есть мы.

Я стираю все подчистую. Все воспоминания о жизни. Все мысли о смерти. Все, что было в его детстве, я стираю саму себя из его головы. Он больше помнит Грету, Адриана, Бертрама, Эрику, Чарльза. Никого.