Страница 115 из 118
Не могу согреться. Как будто я по горло в воде, сижу на одном месте и жду, когда же появится кит, что сожрет меня. Я хочу, чтобы от меня ничего не осталось. Я не заслужил прощения от мира.
Убивать было просто. Сложно было совладать с голосом совести после.
После я обнимал себя руками, все тело знобило, слабость накатывала волнами, накрывала меня с головой. После я пропадал из реального мира, я видел кита каждый раз, когда опускал веки. Кит – мое наказание. Он приходит ко мне до сих пор и сводит меня с ума.
Я так не хотел быть одиноким в своем страдании. Я уже не тот садист, который хочет, чтобы страдали все вокруг него, но я хочу, чтобы меня хотя бы поняли.
Я не хотел убивать Адриана. Я рассчитал все так, чтобы рана оказалась совместимой с жизнью. Она и правда была операбельна. Я хотел лишь напугать Грету, я хотел...
Я не собирался убивать ее родителей. Я хотел, чтобы она сбежала так же, как и я. Сбежала со мной. Я пытался вытащить их из огня уже потом, после, но уже было слишком поздно...
Я не желал бы смерти своей матери, если бы она хоть немного меня любила. Если бы не считала монстром или дьявольским отродьем, если бы она хотя бы попыталась изменить мою суть.
Мог ли я измениться? Мог ли привыкнуть к жизни обычного человека? Мог ли научиться подделывать их эмоции, дружить, любить, доверять кому-то?
Нет.
Эрике вообще не следовало меня рожать.
***
Меня трясет в предвкушении. Не сплю с раннего утра, ведь теперь все мои сны наполнены воспоминаниями Томаса. Я читаю его память как дневниковые заметки, и порой меня выворачивает наизнанку от их подробного описания
Мне нужно идти. Лучше начать раньше, чтобы разобраться со всем к обеду. Лучше... я застываю в дверях комнаты, глядя на Люси. Она точно такая же, какой и я была когда-то. Эти светлые волосы и большие глаза, эта абсурдная смелость, но пугливая детская суть. Ее нужно защищать. За нее нужно бороться.
Ее нужно любить.
И я хочу дать ей то, чего никто не дал мне в тринадцать лет: защиту и семью.
– Грета?.. – шепчет она, просыпаясь, и смотрит на меня.
– Спи, мартышка, – говорю я и опускаюсь на корточки у ее кровати. Я натягиваю одеяло ей до самого подбородка и глажу по голове. – Все будет хорошо, спи.
– Не уходи, Грета, – говорит она сквозь сон, будто...
Будто знает, что это наша последняя встреча.
Я кладу коробку с прощальным подарком у ее кровати. В коробке – черное платье, в котором я была на вечеринке у Майка, чистый блокнот в кожаном переплете и письмо. Я не могу оставить мою маленькую девочку без ответов.
Слезы жгут глаза, но я не могу смотреть на ее личико. Она тут же проваливается в сон, я это чувствую. Лицо Люси напряжено, ей снова снятся погони.
– Ничего не бойся, – шепчу я ей на ухо и быстро выхожу из комнаты. Выбегаю на улицу, подставляя лицо ветру.
Слезы еще долго не смогут высохнуть на моих щеках.
***
Мне хотелось создать мир, в котором будет все. Океан. Небо. Солнце. Камни. Лес. Дом. Я хотел бы, чтобы этот мир был создан исключительно для меня, для одного меня. Чтобы в нем не было никого больше и никто не потревожил мои владения.
Здесь я мог бы часами думать о том, что есть жизнь и в чем ее смысл. Здесь я мог бы писать книги и перечитывать их, здесь я мог бы рыбачить, изредка поднимая голову к горизонту и видя за ним кита.
Что есть кит? Смерть?
Мне кажется, перерождение. Переход в какую-то иную фазу жизни. Из физического мира в ментальный, на уровне сна, подсознания.
Я назвал этот мир Коконом.
Я хотел бы навечно остаться в нем, как в своей крепости.
Во мне до сих пор живет эта глупая, абсурдная вера, что только в этом мире я могу стать обычным человеком. Может, когда-нибудь я мог бы создать здесь целую цивилизацию, общество, в котором мне самому было бы приятно существовать. Общество, которое бы не считало меня моральным уродом, маньяком или чокнутым.
Иногда мне хочется быть не одиноким.
А иногда – уничтожить целую планету и остаться последним человеком на Земле.
***
Я стучусь в дверь кабинета Миллингтона. Когда Чарльз наконец-то открывает, на нем – синяя футболка и спортивные брюки, а не привычный костюм.
– Извините, Чарльз, я вас не разбудила?
– Нет, я уже не сплю. Что-то срочное?
Я закусываю губу.
– Очень хотела забрать свой дневник. Моя память... я уже не уверена в некоторых моментах, хотела бы разложить все по полочкам. Я уже спать не могу из-за этого.
Чарльз кивает.
– Проходи, Грета.
Я останавливаюсь позади дивана и наблюдаю за тем, как Миллингтон медленно направляется к сейфу за столом и открывает его.
– Я все думал, как можно использовать твои возможности, Грета, – громко говорит он из другой части комнаты, а я закрываю глаза. Я представляю себе путь, узкий тоннель – дорогу из моей головы в голову Миллингтона.
«Забудь обо всем», – мысленно говорю я.
– Я думаю, может, последний се... – голос Чарльза обрывается. Я чувствую, как темнеет у него в глазах и как он падает, хватаясь за дверцу сейфа и промахиваясь мимо нее.
Я тут же подбегаю к нему.
– Простите, но так нужно. Поспите часик.
Миллингтон тяжело дышит и закрывает глаза. Я слышу лишь его размеренное дыхание.
Я беру из сейфа свой дневник, пистолет и деньги. Кроме этого в кармане уже бренчат ключи от автомобиля Себастиана, которые я украла перед сном. Я закрываю дверцу сейфа, перетаскиваю Миллингтона на диван и выхожу из его кабинета, тихо захлопывая за собой дверь.