Страница 104 из 118
Я медленно подхожу к нему, опускаюсь на корточки. Касаюсь его лица. Он холодный, совершенно холодный. Его взгляд направлен в одну-единственную точку, просверливая меня насквозь.
– Адриан, – шепчу я. По щекам ползут слезы. – Я здесь, Адриан. Ты слышишь меня?
Он не отвечает. Адриан – статуя, замороженный в моей памяти мальчик.
Герда пришла спасти тебя, Кай.
Но он, кажется, замерз навсегда.
Я долго сижу так. Кладу голову на его холодные безжизненные колени. Рыдаю взахлеб, обнимая себя руками. Все внутри меня сначала обжигает пламя, а потом покрывает корочка льда. Я кричу во все горло, потому что я – единственное живое существо в пустоши, и я могу накричаться вволю, пока не охрипнет голос. Я так злюсь, что швыряю огромные камни в стены пещеры, пока меня не покидают последние силы, и тогда я снова обнимаю безжизненную статую Адриана и глотаю горькие слезы.
Эта пустошь – мое единственное спасение.
Я заглядываю в глаза Адриану, который совсем на меня не смотрит, и в самой глубине их вижу что-то живое. Или же мне просто хочется это видеть.
Он должен вернуться ко мне. Должен вернуться.
***
Что-то холодное ложится мне на лоб, и я переворачиваюсь на бок, смахивая мокрую тряпку на пол.
– Эй, – слышу недовольный голосок Люси.
С трудом разлепляю веки, долго привыкаю к свету и наблюдаю за тем, как она сосредоточенно полощет полотенце в небольшом тазу с водой и снова тянется ко мне, чтобы положить его мне на лоб.
– Не надо, – бурчу я и отворачиваюсь.
– Грета, это ты? – спрашивает она, будто удивляясь тому, что я до сих пор в своем уме.
– А кто еще? У меня наблюдалось раздвоение личности?
– Нет, просто... ты долго не приходила в себя.
Я переворачиваюсь на спину и смотрю на Люси. Сильная боль разрастается ото лба, от места, что чуть выше переносицы. Я тру его пальцами, надавливая изо всех сил – только так хоть ненамного становится легче.
– Долго – это сколько?
Люси молчит и снова полощет свою тряпку.
– Люси, что произо...
– Ты помнишь, что случилось там, в лаборатории? – она выглядит взволнованной.
Я закрываю глаза, и воспоминания возвращаются с трудом.
– Адриан, – шепчу я и делаю усилие, чтобы сделать вдох.
– Но Грета... после того, как вошел Себастиан, у тебя все получилось! Ты... ты как будто ворвалась в мою голову. Я собой не управляла даже.
Я снова смотрю на Люси.
– И что ты чувствовала?
– Я... я не помню. Ничего не помню, но Миллингтон показал мне записи.
Я усмехаюсь.
– Добро пожаловать в мой мир. Мир, где ты можешь забыть, что делал несколько минут назад.
Люси хмурится и ставит таз в угол комнаты. Потом теряется где-то в коридоре, прикрывая за собой дверь.
Я откидываю одеяло и приподнимаюсь на локтях. Все тело ноет от боли, болит каждая мышца, как бывало после долгой работы в порту. Я спускаю на пол сначала одну ногу, затем вторую. Я встаю, цепляясь обеими руками за стенку. Руки дрожат. Ноги не слушаются. Я волочу их к двери и останавливаюсь, вцепившись в дверной проем, чтобы передохнуть.
– Эй, зря ты встала, – строго говорит Себастиан. В коридоре я вижу всех троих: и его, и Люси, и Миллингтона. Послушно возвращаюсь в кровать.
Чарльз сует мне градусник и щупает лоб, измеряет пульс и задает глупые вопросы из разряда «сколько пальцев я показываю?», не показывая ни одного.
– Со мной все в порядке, – говорю я, ни на секунду в этом не сомневаясь. – Правда.
– Ты помнишь, что произошло после сеанса в лаборатории?
– А что произошло после сеанса?
– У тебя была лихорадка, Грета, – отвечает за Миллингтона Себастиан. – Ты свалилась без сил. Жар держался больше суток, и ты бредила.
Я хмурюсь и перевожу взгляд с одного лица на другое.
– И что я говорила в бреду?
Ни Чарльз, ни Себастиан не отвечают. Но отвечает Люси.
– Ты звала Адриана. Просила, чтобы он проснулся.
Больше никто ничего не говорит. Я снова натягиваю одеяло до подбородка и обнимаю руками колени. Не смотрю ни на кого, прокручиваю в голове кадры из сна. Его я запомнила лучше, чем многое из того, что происходило в реальности.
***
IDEO – это отдельный мир. Он имеет множество слоев и различных ответвлений, блоков для работы и отдыха. IDEO – это огромный комплекс зданий загородом, в них находится с десяток лабораторий, здесь есть даже отдельное здание, отведенное под библиотеку, и теннисный корт.
На то, чтобы обойти всю базу, может уйти не один час, и я растягиваю это время, медленно шагая по выложенной искусственными камнями дорожке вдоль нескольких фонтанов.
– Грета!
Я останавливаюсь. Чарльз подходит ко мне, приветственно улыбаясь.
– Добрый день, – говорю я.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Вполне. У вас здесь безумно красиво.
Чарльз оглядывается по сторонам и вздыхает.
– Я потратил на создание этого комплекса всю свою жизнь.
– IDEO – это больше, чем фармацевтическая компания, не так ли?
Чарльз указывает рукой в сторону сада, приглашая меня прогуляться. Он улыбается, и есть что-то в улыбке Миллингтона, что мне трудно распознать, понять, идентифицировать верно. Я – не Томас, я не умею читать чужие мысли, но я сканирую лицо Чарльза, пытаясь понять, что у него на душе.