Страница 22 из 244
Встреча с этой девушкой была единственным хорошим событием на этой неделе, и сейчас Аспен собирался все испортить. Все портить – это он умеет.
- Хочешь чаю? – он остановился в дверном проеме, встретившись взглядом с подругой. Та мотнула головой, поднимаясь на ноги.
- Аспен, тебя вновь мучают кошмары? – она медленно приблизилась, сочувствующе поджав губы.
- Прекрати, Сью, - он отстранился, чтобы Сьюзен не смогла прикоснуться, и отвернулся к окну. В комнате повисло молчание. Девушка вернулась на диван, встревоженная, а Аспен облокотился о подоконник, продолжая смотреть на улицу. Погода радовала; в Эттон-Крик редко можно увидеть солнце, выглядывающее из-за облаков, и сухую землю. Так почему сейчас он сидит дома вместе с этой девушкой, которая выглядит непомерно больной и уставшей?
Аспен хотел бы предложить Сьюзен прогуляться; хотел бы отпустить ее, но сегодня она не покинет его квартиру. Он посмотрел на нее – худую фигуру, затянутую в широкий свитер и длинную юбку горчичного цвета. Сьюзен кусала внутреннюю сторону щеки, стараясь не показывать тревоги, но морщинка между бровей и вцепившиеся в колени пальцы выдавали ее с потрохами. Аспен прочистил горло и уточнил:
- Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да? – Сьюзен утвердительно кивнула, нахмурившись сильнее. – Я люблю тебя так сильно, что сердце замирает, когда представлю, что с тобой что-то произойдет.
Сьюзен не выдержала и приблизилась вновь. Ее движения были уверенными и плавными. Аспен хотел вечно смотреть на то, как Сьюзен ходит; хотел вечно смотреть, как в ее ногах заплетается юбка, хотел смотреть, как свитер подчеркивает фигуру. Он хотел бы делать это вечно, но не мог, потому что нет времени.
- Аспен, ты меня пугаешь, - пробормотала девушка, обнимая парня за талию. Он опустил подбородок ей на макушку и крепко обнял за плечи, прижимая к своей крепкой груди. Он чувствовал, как под веками становится жарко и ненавидел себя за то, что готов заплакать. Несколько минут слушал ее шумное дыхание, затем отстранил от себя на расстояние вытянутой руки, и, не сдержавшись, сморгнул слезинку. Глаза Сьюзен и без того огромные блюдца стали еще больше, а рот приоткрылся, протестуя.
Аспен достал из кармана складной нож, и девушка перевела на него взгляд.
Теперь она знала, что жить ей осталось недолго.
***
Дориан нашел меня в парке на скамейке. Не знаю, сколько прошло времени, не помню, позвонила я или он; может он просто случайно наткнулся на меня. Он опустился на скамейку, отодвинув в сторону мою куртку, которую я сняла потому что солнце нещадно жгло спину и плечи, и произнес:
- Расскажи мне, что тебя беспокоит. Кая, пережить утрату непросто, но ты должна постараться.
Поднимая на него взгляд, я отметила, что часы на его руке показывают полдень.
- Не знала, что ты мой психолог.
Мы встретились взглядами, но Дориан не смутился.
- Иногда я могу побыть твоим психологом, - многозначительно произнес он. Я перевела взгляд на асфальт под ногами и принялась разглядывать мелкие трещинки. Мимо, в поисках крошек, проскакала птичка на одной ноге. Несколько секунд я наблюдала за ней, затем произнесла:
- Я ходила в полицию, - и посмотрела на Дориана, чтобы проверить реакцию. Он был удивлен, как я и ожидала. – Я не верю, что мама погибла своей смертью, и теперь у меня есть доказательство этого. Кто-то желал ей смерти.
Дориан медленно выдохнул и посмотрел прямо перед собой. Я знаю, что он делает. Подбирает нужные слова, чтобы доходчиво объяснить, что в случившемся нет ничьей вины. Но я не нуждаюсь в объяснениях.
- Не нужно объяснений, Дориан, - сказала я, глядя на его гладковыбритое лицо. Знаю, ты думаешь как они. Но я знаю свою мать.
Я не стала рассказывать про письмо. Понятия не имею, почему вообще заговорила об этом. Наверное, чтобы он не беспокоился обо мне и не изматывал себя переживаниями. Пусть знает, о чем я думаю.
Когда погиб отец я очень страдала. Ощущала почти физическую боль, будто кто-то сидит рядом, и каждый день душит и душит меня. И когда мне казалось, что все – конец, меня внезапно отпускало, чтобы снова схватить за горло. Было больно потому, что я не могла показать этого, ведь маме было хуже. Я часами просила ее выйти из ванной, боялась, что она покончит с собой. И я превратилась в ходячего мертвеца, притворяясь ради нее что со мной все нормально. И снаружи я подбадривала ее, а внутри постепенно умирала.
Сейчас я не хотела, чтобы Дориан думал обо мне так же, как я думала о маме когда-то. Внезапно для себя я вспомнила о Леде Стивенсон и ее проблеме и резко посмотрела на своего дальнего родственника, но тот был сосредоточен на птичке: кормил ее неизвестно откуда взявшимся печеньем, при этом избегая смотреть на меня.
- Ты не должен переживать за меня, Дориан, - четко произнесла я. Он встрепал волосы, такие же черные как у меня, отливающие на солнце синевой словно вороново крыло, и не оборачиваясь глухо произнес:
- Да. Ты похожа на своего отца.
Я изумилась:
- Ты знал моего отца?
- Нет. - Мужчина избавился от крошек и отряхнул ладони. – Но я слышал о нем немало. Ты такая же, как он. Сильная.
Я вновь подумала о Леде. Интересно, рассказал ли Ной обо мне своему старшему брату? Даже если Дориан знал о том, что я умерла и затем вернулась, чтобы спасти Леду, виду он не подавал и вел себя естественно. Но, с другой стороны, если Дориан ничего не знает, тогда откуда все знает Ной, если он даже из дому не выходит?
Птичка привыкла к Дориану и совсем близко подошла к его руке в ожидании угощения. Я вновь подумала о маме. Что, если она точно так же доверилась кому-то, кому не стоило доверять? Были ли у нее враги? Оказывается, я знаю о ней не так уж и много, как мне всегда казалось.