Страница 163 из 244
- Ты такая же как я! – кричала Кира в припадке, а я лишь дышала. Воздух с трудом пробивался сквозь кровь в горле. Тело полностью обмякло, я даже не заметила, как опустила руки и не защищаю лицо. Мое тело – одна сплошная гематома. Но я не стану бояться. Не стану защищать себя.
- Неужели ты не боишься смерти?
Страх лишь в моей голове, - мысленно ответила я.
Кира устала. Я слышала прерывистое дыхание, почти видела, как она склонила голову на грудь пытаясь отдышаться.
- Нет, - с трудом произнесла я, не разлепляя глаз. Боюсь, не увижу ничего если посмотрю перед собой. Под веками собралась кровь.
Я не боюсь смерти, потому что есть вещи хуже смерти.
Когда Аспен заехал за мной на моей машине, и я запрыгнула на переднее сидение, он взял меня за подбородок, поморщившись от боли:
- Кто это сделал? – его пальцы надавили прямо на больное место, и я вздрогнула и отстранилась:
- Никто. Спарринг. Иногда это происходит.
Ужас на лице Аспена уступил место сомнению:
- Я думал, тебя невозможно победить.
- И такое случается, - кратко бросила я, заводя двигатель. К счастью он не видел меня до того, как я приняла душ, и нанесла грим.
- Стой, - парень положил ладонь на мою руку на рычаге передач и выскочил из машины, со словами: - Я мигом!
Вернулся он с пакетом со льдом, который выклянчил у продавщицы в супермаркете напротив спортивного центра. Лед был как нельзя кстати – я чувствовала, что моя скула начинает опухать.
- Спасибо.
- Серьезно спарринг? – уточнил Аспен, разглядывая синяки, которые под слоем крема и пудры выглядели бледными. Я кивнула, прижимая к лицу лед:
- Да. Мне нужно было... сходить на тренировку.
- Завтра снова пойдешь?
Я посмотрела перед собой, на стеклянные двери спортивного центра. Кира как раз вышла из здания, и обхватив себя обеими руками, и пошатываясь от рыданий пошла в сторону, наверное, к своей машине. Я перевела взгляд на Аспена:
- Хватит с меня тренировок. Мне может не хватить костей если это продолжится.
Аспен с облегчение вздохнул, и подарил мне одну из доверчивых улыбок.
- Ну и хорошо. Это жутко – видеть тебя в таком виде.
***
Когда осенний сумрак опустился на Эттон-Крик, Леда и доктор Сивер вновь встретились. Это был весьма странный разговор: доктор Сивер, в своей красной юбке ниже колен и белоснежной рубашке, сидела в кресле с невозмутимым лицом. Леда Стивенсон лежала на кушетке. Ее длинные ноги, прикрытые шерстяной юбкой едва касались спинки дивана. Белоснежные руки с аккуратными ногтями были сложены на животе; лицо в обрамлении белых волос было умиротворенным, ресницы немного дрожали, когда она говорила:
- Я не помню маму, но все говорят, что она была очень красивой. Ее длинные, белокурые волосы всегда были уложены, ее голубые глаза всегда излучали искреннее желание помочь и энтузиазм. Она была красивой и изящной.
Альма Сивер сидела с невозмутимым лицом закинув ногу на ногу, и внимательно слушала то, что говорит девушка.
Олива Дюваль, - после замужества Стивенсон, - родилась и выросла во Франции. Ее кожа была тонкой и очень светлой. Ее волосы были белыми и длинными, но глаза не были голубыми, они были блекло-серыми, почти прозрачными.
- Я не видела ни одной ее фотографии, но тетя Лаура, мамина сестра, говорит, что я на нее очень похожа. Надеюсь, это правда, потому что иногда мне так не хватает мамы. Папа не любил говорить о ней.
- Почему?
- Не знаю... - Леда глубоко вздохнула и, не открывая глаз, сказала: - Наверное, от того, что очень скучал по ней. Папа не любил животных, потому что он очень грустил, когда умерла моя собака. Он сказал, что это больно – терять любимого человека, а папа очень любил маму.
Голос Леды был приглушенным, девушка была настолько расслаблена, что ее начал одолевать сон. Альма не возражала: ей было легче вести беседу, когда Леда в таком состоянии, а не в агрессивно-возбужденном.
- Почему ты не любишь говорить о своем отце, Леда? Ты боялась его?
- Папа любил меня, - возразила девушка, чуточку нахмурившись. Ее пухлые губы сжались, демонстрируя нетерпимость к возражению.
«Охотно верю», - мрачно подумала Альма, решив копнуть в этот раз глубже. Леда всегда закрывалась, когда речь заходила об отце, что, конечно не значило ничего хорошего. В сумрачном свете кабинета, лицо доктора Сивер находилось в тени и было полностью невозмутимо, но в глазах было то самое выражение, которое появлялось, когда она особо была заинтересована каким-то из пациентов.
- Ты должна говорить правду, - мягко сказала Альма уже представив, как отреагирует Леда на эти слова, но девушка не закричала, не вышла из себя. Ее брови сильнее нахмурились. Глаза под веками забегали, словно девушка пыталась проснуться. Она судорожно вздохнула и прошептала:
- Если скажу, он убьет меня.
- Здесь, в этом кабинете, ты в безопасности. Все что с тобой происходит, я обязана держать в тайне. С тобой ничего не случится, - пообещала доктор Сивер чуть тише, - просто расскажи. И все закончится.
- Это никогда не закончится, - прошептала девушка, прекращая дрожать всем телом. – Если скажу, он найдет меня и заставит ответить.
- Кто тебя преследует, Леда?
- Он приходит, когда приходит Смерть. Он любит Смерть, боготворит ее, - прошептала Леда. - Иногда он делает мне больно, но я не могу сказать об этом, потому что тогда он разозлится. – Леда снова принялась дрожать и Альма выпрямилась, но затем, вновь взяла себя в руки и склонилась вперед. Леда прошептала: - Я виновата. Во всем я виновата... Он хочет добраться до меня... но я... не позволю ему победить снова. Я убью себя до того, как он сделает это вновь.