Страница 107 из 244
- Сейчас отведем ее в медпункт, - кратко бросила она. Тот кивнул, и, подхватив девушку на руки, понес в сторону Первого медицинского павильона. Доктор Сивер задержалась; она повернулась ко мне с таким выражением лица, будто я была причиной конца света.
- Кая Айрленд, - со вздохом произнесла она мое имя будто приговор.
- Альма, послушай... - начал Аспен с явным намерением защитить меня, но его сестра словно бронебойная машина двинулась следом за парнем и Ледой к Первому медицинскому павильону, не желая выслушивать объяснения.
На ходу она сказала:
- Кая, после занятий ты должна быть в кабинете психолога. Не имеет значения, насколько это будет поздно.
- Хорошо.
Как только Альма Сивер удалилась от нас на безопасное расстояние, Аспен обернулся ко мне.
- И что это было?
- Не знаю. – Немного подумав, добавила: - Твоя сестра милая. До встречи.
Прежде чем Аспен опомнился, я сбежала. От него легко было сбежать, не то что от своих мыслей. Я бы хотела перестать думать о Леде Стивенсон, но ее приступ и ее слова, брошенные мне в лицо, крутились в голове до тех пор, пока я не поднялась в кабинет психолога и не заговорила о Леде Стивенсон вслух.
Доктор Сивер стояла у окна с чашечкой напитка в изящных руках, и смотрела на город за пределами университета. Время близилось к семи часам, начинало смеркаться, но доктор Сивер не спешила зажигать верхний свет в кабинете.
Она обернулась, когда я вошла.
- Если тебе интересно, как обстоят дела у Леды, тетя забрала ее домой после инцидента. – Я с чувством кивнула, будто меня это действительно заботило. Доктор Сивер сделала глоток напитка, всматриваясь в мое лицо. – Вот, что случается с детьми после смерти родителей.
Я снова кивнула. Доктор Сивер застыла с чашкой в руках, явно пытаясь найти ко мне подход, забыв о том, что я предупредила: не надо. Не надо пытаться вытащить из меня слова, я не стану говорить о том, как погиб отец и как убили маму. Нет уж, не тогда, когда мы говорим об этой девушке, из-за которой меня считают убийцей. Да и вообще никогда.
Доктор Сивер выглядела невозмутимой, хотя, наверное, внутри она меня ненавидит. Она отодвинула стул и присела на него, опустив чашку на стол. Для меня это был знак, что можно садиться. Я прошла в кабинет и опустилась в мягкое кресло напротив, сев прямо в квадратике света, льющегося в кабинет через большое окно.
- Итак, - началось, - что ты почувствовала, когда Леда тебя испугалась?
- Ничего.
На лице доктора ноль реакции, на моем тоже.
- И ты не обратила внимания на ее слова? – с вежливым любопытством спросила она.
- Нет, - ответила я также вежливо, - потому что у Леды проблемы с психикой. Было бы странно, если бы я восприняла ее слова всерьез.
Доктор Сивер вновь помолчала, и я вместе с ней. Не хочу помогать ей. Нужно держать дистанцию. Она думает, что мне нужна помощь и это так. Но не ее, и не помощь любого другого врача. Пусть помогает Леде Стивенсон. Пусть вылечит ее и заставит перестать себя калечить.
Доктор Сивер сдалась первой:
- Если не хочешь говорить о Леде Стивенсон, давай поговорим о Джорджи.
«О Джорджи я тоже не хочу говорить, и тем более не хочу говорить с вами», - подумала я, но вслух сказала:
- Вы все знаете, доктор Сивер.
- Я читала заключение врачей, но я не могу прочесть твои чувства. Расскажи мне о Джорджи, Кая. Что ты помнишь?
Я отвела взгляд от притворно-заботливого лица молодой женщины и посмотрела в окно. Закат плотными красками от розового до багряного, будто растаявшее фруктовое мороженое, разлился над Эттон-Крик, касаясь верхушек деревьев.
Я хотела уйти. Я хотела молчать. Задуматься, глядя на закат, и больше никогда не заговаривать о Джорджи, но не могла, потому что зеленые глаза доктора Сивер смотрели прямо на меня, буравили до глубины души, выжидали.
- Я помню все.
Неужели этот безэмоциональный голос – мой? Проблема в том, что я чувствую слишком много, и потому кажется будто ничего. Внутри меня происходит целая война, а снаружи – ничего не происходит.
Голос доктора Сивер напротив был притворно-чувствительным; она привнесла в него столько чувств, что стало тошно. Ведь внутри она не чувствует ничего. Она не понимает. Она не знает.
- Люди, пережившие такую тяжелую травму как ты, скорее пытаются забыться. – Я взглянула на нее. – Со временем прошлое уходит и боль тоже. А раз ты все помнишь в мельчайших подробностях, значит, и ту боль при потере Джорджи помнишь. Мы здесь для того, чтобы ее преодолеть. Перешагнуть. Начать жизнь заново.
Я против воли рассмеялась. Мой тихий смех заставил доктора Сивер перемениться в лице. Она нахмурила брови, явно не находя ничего смешного в сложившейся ситуации.
- Простите, - сказала я. Прочистила горло и спросила: - А вы бы забыли?
Она все еще хмурилась. Я – нет; я перестала смеяться, и почувствовала себя еще ужаснее, чем прежде. Я поддалась, несмотря на то, что сначала оказывала хорошее сопротивление. Но я не могу бросаться на сестру Аспена. Она, по всей видимости, хочет помочь. Хоть и не понимает, что Джорджи – это не тема для обычной беседы. Мою сестру нельзя использовать для обычного разговора.
- Ты думаешь, что я не смогу помочь, верно? – спросила она беззаботным тоном. Прежде чем я возразила, она сказала: - Это так, Кая, не смогу. Если ты сама не захочешь.
Говорит прямо как Ной.
- Я не могу об этом говорить. - Доктор Сивер встала и подошла к окну. - Это в прошлом. Я хочу поговорить о чем-нибудь другом.
Она продолжала гнуть свое, будто не слыша меня:
- Ты закрываешься, Кая, и это нормально. Я все понимаю, но ты должна пойти мне на встречу, не находишь? – Она облокотилась о подоконник, и сцепила пальцы в замок на животе. – После этих инцидентов в университете и после сегодняшнего случая с Ледой.