Страница 27 из 106
Она причесалась, немного припудрила лицо… Это не улучшило ее душевное состояние, но вид она приобрела аккуратный и можно было показаться людям, не рискуя их напугать.
Близился вечер. Екатерина села у окна и стала ждать Генриха. Она не будет выходить из комнаты, пусть тот сам придет за ней - это нужно прежде всего ему.
Девушка не ошиблась, через некоторое время в дверь постучали. Она молча открыла. На пороге стоял Генрих. Они встретились взглядами. Он не отвел глаз, но смотрел отчужденно, она - с нескрываемой ненавистью.
Генрих пропустил девушку вперед, и они молча пошли по длинному полутемному коридору в кабинет Александра Львовича. Екатерина радовалась, что он молчит - любое его слово или даже попытка извиниться немедленно вызвали бы у нее прилив гнева и бурю эмоций. Наверняка, она бы разрыдалась перед этим негодяем, а ей не хотелось показаться слабой и беспомощной.
Генрих открыл дверь кабинета, вошел первым и за ним, с опущенной головой появилась девушка. Она думала только об одном – как снова не заплакать.
Барон стоял у окна. Он приветливо посмотрел на Екатерину, но она не смела поднять на него глаза.
– Дитя мое, не бойся, подойди, - его голос звучал негромко и приветливо.
У Екатерины подкашивались ноги, и слезы снова навернулись на глаза. Она подошла, и барон поцеловал ее в лоб. От этого ей стало еще хуже, и она почувствовала себя последней дрянью. Слезы снова невольно потекли по ее бледным щекам.
Сейчас она себя ненавидела даже больше, чем Генриха. Барон достал платок и по-отечески вытер ее щеки.
- Ну, ну, ну… Полно… Все не так плохо. Присядь, Катенька. Можно, я буду тебя так называть? - Барон говорил очень ласково.
Она молча кивнула. Слезы не останавливались и капали ей на платье, оставляя мокрые круги, подобно каплям дождя. Барон опять заботливо промокнул ей слезы и отдал платок. Она скомкала его в руке и судорожно вздохнула, вздрогнув всем телом. Александр Львович погладил ее по плечу:
- Как тебе известно, я дал согласие на вашу помолвку. Не смущайся. Ты мне теперь как дочь. Генрих все рассказал мне. Он, конечно, не подарок. Но он искренне любит тебя, и я думаю, ты сможешь благотворно влиять на него. Но не буду утомлять тебя. Тебе теперь будет неуместно и трудно выполнять обязанности гувернантки. Я обещал Андрюше, что этим летом он поедет к дяде, брату его матери. Завтра он уезжает и тебе не надо будет больше утруждать себя утомительными занятиями с ним. Видно, что ты переволновалась, иди, отдыхай, набирайся сил. Теперь тебе надо себя беречь. А завтра мы все обсудим, - Барон был очень добр и деликатно подбирал слова, чтобы невольно не ранить чувства Екатерины.
– Благодарю Вас, - только и смогла произнести девушка.
Она вышла из кабинета, и медленно, тихими шагами пошла не веранду. Свежий ветер немного приободрил ее. Вскоре появился Генрих. Они опять долго молчали. Наконец, Генрих негромко и проникновенно заговорил:
– Я искренне прошу у Вас прощения. Мне жаль, что это причинило Вам боль… - В его словах слышалось неподдельное раскаяние, но Екатерину это не тронуло.
- Я Вас никогда не прощу. Лучше не извиняйтесь. Что Вам сегодня еще надо? - Бесцветным голосом спросила девушка.
– Хочу отдать Вам обещанную сумму. Принести сейчас? - Чувствовалось, что ему неловко говорить о деньгах. Да и вообще он выглядел виноватым, что не вязалось с обликом блестящего повесы. Но девушке были безразличны его душевные терзания. Она ему больше не верила.
– Успеется, – не глядя на Генриха тихо сказала Екатерина, и неслышными шагами как тень ушла с веранды. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как об подлом обмане своего благодетеля. Благородство и доброта старого барона добили ее окончательно, и она ощущала себя никчемным и подлым созданием.
Девушка вернулась в свои комнаты. Она сказала горничной, что не будет сегодня ужинать, сославшись на головную боль, и попросила ее не беспокоить.
На туалетном столике стоял великолепный букет, присланный утром князем Апухтиным. Девушка задумчиво погладила цветы - они все еще были свежи и прекрасно пахли.
Раз она так низко пала в собственных глазах, может, стоит попробовать выйти замуж за князя Апухтина, когда все закончится. Или за любого другого богатого графа, фабриканта, банкира, купца, да все равно кого.
Не надо будет думать о том, где взять деньги на учебу. Да и учеба тоже будет не нужна - жене богача работать не к чему. Как сказал Генрих: будет радовать мужа, растить детей. И никаких романтических мечтаний о пользе людям. Люди прекрасно обойдутся без нее и без ее помощи. Никто никогда не поинтересуется, чем она живет. Даже Алексея ее мечты не особо волнуют. Он спрашивает о них только из любви к Екатерине, просто заискивает перед ней.