Страница 26 из 106
Екатерина почти бежала по парку. Ее сердце бешено колотилось, в горле стоял комок и не давал дышать. Девушка начала задыхаться. На ступенях особняка она остановилась и судорожно глотнула воздух. Она чувствовала слабость, голова кружилась, а в висках стучало. Екатерина оглянулась по сторонам, а потом бесшумно, как воровка, осторожно открыла дверь и проскользнула в дом.
Оглядываясь, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза, особенно барону, она бесшумно кралась по коридору и лестнице, вздрагивая при каждом шорохи или скрипе. Она пугалась собственной тени, а ее тихие шаги, раздавались в ушах громким звуком.
Наконец, она добралась до своих комнат и заперла дверь.
Здесь она смогла дать волю своим чувствам. Девушка упала на кровать, зарылась головой в подушку и разрыдалась в голос. Плакала она долго. Ей было жалко себя, старого барона, которого она так подло обманула, Андрюшу, которого теперь не увидит.
Она оплакивала свой позор и свою утраченную честь, будто и правда была беременна от Генриха. Ей казалось, что все уже знают о ее участии в грязной афере. Екатерина чувствовала себя очень подлой и очень несчастной.
«Как же прав был Алеша! Как я могла пойти на поводу этого негодяя и подлеца! Какая я дура! Милый, милый Алеша, он, возможно, поверит мне и поймет! Он сможет утешить меня и скажет, как правильно поступить… Надо поговорить с ним… Нет, нет, нельзя! Он, конечно же, вызовет Генриха не дуэль, и этот гнусный тип убьет Алексея. Что же делать, как из этого выбраться, с кем поделиться и попросить совет? Как хорошо начинался день, и как теперь все ужасно. Зачем, зачем я на это согласилась? Чего мне не хватало? Захотела легких денег! Дура, вот дура! Я же знала, что из себя представляет этот прохвост! Ну почему я ему поверила! Так меня оклеветать в глазах барона! Я - одна из его любовниц! Да еще и беременная!!! Смешал меня с грязью! Как же я его ненавижу!!!» - Ее мысли лихорадочно метались и искали выхода.
Запоздалое раскаяние было бесполезно и не приносило облегчения. Безысходность сменялась злостью, а злость жалостью. Ненависть к Генриху была так велика, что хотелось его убить. Нет, не убить, искалечить… Чтобы он долго мучился…
У него нет ни малейшего представления о порядочности. Для него честь девушки - пустые, ничего не значащие слова. Да и откуда ему знать, как это важно для Екатерины. Она для него никто и ничем не лучше продажных женщин, с которыми он развлекается.
И он прав - она же согласилась принять его план и взять деньги. Так что она такая же, как этот негодяй - обычная аферистка, жадная и подлая.
Слезы не унимались, отчаяние тоже. Мысли в голове путались. Сколько времени это продолжалось, девушка не знала. Наконец она села на кровати, попыталась успокоиться и мыслить без эмоций и разумно, несколько это было возможно в данной ситуации.
Генрих сказал, что барон не гневается. Значит, их подлый план удался. И Генрих прав – Рубикон перейден. Уже ничего не изменить. Надо доиграть до конца. Главное это выдержать.
А потом она найдет способ загладить свой ужасный поступок перед бароном. Ну а Генриха она будет презирать, и ненавидеть всю жизнь. До мести она не опустится, нет, это ниже ее достоинства. А деньги этого подлеца возьмет – хоть какая-то компенсация за ее позор и унижение.
Екатерина пошла в ванную комнату. Девушка посмотрела в зеркало и ужаснулась – веки опухли от слез, лицо было бледно и покрылось красными пятнами. Ее всю трясло. Волосы растрепались и торчали в разные стороны. Она походила на кикимору или бабу-ягу.
Но внешний вид сейчас меньше всего волновал девушку. Ей хотелось спрятаться от всего мира, а это было невозможно. Жизнь продолжалась, и надо было двигаться дальше, хочет она того, или нет.
Екатерина наполнила ванну горячей водой и налила успокоительный настой из трав. В помещении терпко запахло жасмином и гвоздикой. Затем щедро насыпала порошка, который когда-то готовила сама для придания сил и свежести и легла в ванну, чтобы согреться и набраться сил.
Слезы непроизвольно продолжали бежать по ее щекам. Каждый раз, когда она начинала жалеть себя, она снова начинала плакать тихо и безутешно. Прошло много времени, вода в ванной остыла, но Екатерина пришла в себя и хоть немного успокоилась.
На душе у девушки было по-прежнему гадко. Она не могла без отвращения думать о Генрихе. Но и себя она не переставала винить, ведь ее никто силой не принуждал соглашаться. Она прекрасно отдавала себе отчет, что это неправильно.
Конечно, девушка не могла предположить, что все так обернется. Но не трудно было догадаться, что что-то может пойти не так. Теперь поздно искать себе оправданий, время вспять не повернешь…
Екатерина оделась и начала приводить себя в порядок. Глаза были красные, с этим ничего поделать было нельзя. Пятна на лице прошли – помогли освежающие гранулы, но необыкновенная бледность заливала его.
Вполне можно списать это на беременность. На беременность! Какой же он все-таки мерзавец! Девушка снова начала злиться на Генриха и его аферу. И ей снова захотелось его ударить. Как он сильно схватил ее за руку! На запястье остался синяк - как браслет. Грубиян, посмевший угрожать ей! Мало она его укусила. Девушка никак не могла унять свою бессильную злость, переходившую в отчаяние.