Страница 9 из 14
Я выдохнул и опрокинул стопку в рот. У меня потемнело в глазах. Язык прилип к небу, из ноздрей повалил густой пар, на глаза навернулись слезы.
– Кхшто это было? – выкашлял я.
– Бетанская желудковертка, – сказал довольный собой дед. – Выпил, и целый день свободен.
– Это уж точно.
– Повторить?
– Само собой!
И я выпил еще.
– Проблемы? – поинтересовался дед.
Я кивнул.
– Тогда каждая третья порция за счет заведения.
Аллилуйя! Хоть где-то есть нежадные люди! После шестой стопки я взял паузу и сказал:
– Меня сегодня ограбили и бросили. Нет, не так. Сначала бросили, потом ограбили.
– Понимаю, – сказал дед. – У меня был похожий случай. Служил я как-то в седьмом егерском на границе с Проционом-17.
И дед вывалил на меня весь свой запас армейских баек. Меня потихоньку отпускало. Разве у меня проблемы? Так, временные трудности. Не вышло с глобусами – выйдет с футбольными мячами. Они тоже ничего, где надо – круглые. Создам конкурирующую фирму, отвоюю рынок. А Катя – пусть она будет счастлива! Да. Очень и очень счастлива. Я ее отпускаю.
– И вот мы поливаем плазмой этих гадов, – продолжал дед, размахивая палочкой для смешивания коктейлей. – А они прут и прут. Тогда я говорю сержанту Сикорски: нам крышка. Он обнял меня: прощай, брат. Взял в зубы пневмогранату, пополз к гадам и…
– Погиб? – спросил я, делая вид, что сочувствую.
– Нет, тут вошла жена, и я поставил шутер на паузу.
– Не смешно, – сказал я.
– Жаль, – ответил дед. – Я старался.
Я провел карточкой над считывателем, в унынии думая, что даже пью теперь в кредит, и побрел в каюту. Надеюсь, сегодня больше никаких писем не будет. У меня нет ни сил, ни времени на новые неприятности. Меня ждет работа. Я провел одно короткое, пробное занятие, а завтра уже надо трудиться по полной. Три пары в двух группах, потом классный час, на котором я должен сыграть с учениками в занимательную земную игру. На ум пришло только «съедобное – несъедобное» и прятки. Я притаюсь за шкафом и, пока они меня ищут, глядишь, классный час подойдет к концу.
У каюты меня ждал сюрприз. Рядом с дверью в небрежной позе стояла Мелани. Она читала с пульсопланшета книгу и не заметила моего появления.
– Кого ждешь? – неизящно спросил я, стараясь дышать в сторону. Желудковертка рвалась из меня с неземной силой.
– Миша! – улыбнулась Мелани. – Мы с ребятами скинулись тебе на подарок в честь знакомства. Держи!
И она вручила мне коробочку. В ней гремел и перекатывался небольшой предмет.
– Открой!
Я открыл. На ладонь мне выкатился прозрачный шар, внутри которого был еще один шар.
– Мини-фигурка Снорри? – поинтересовался я. – Мило. И очень в тему.
– Это символ учительского мастерства, – вдохновенно сказала Мелани. – Учитель открывает ученикам мир, приносит себя в жертву науке. Большой шар означает внешнее совершенство, а маленький внутреннее.
Видя мое озадаченное лицо, Мелани рассмеялась:
– Поверил? Извини, это просто брелок. У нас тут работает сувенирная лавка. Мы думали, чего у тебя нет – одежда есть, ручка есть, журнал есть. А вот брелочка в форме шара точно нет! Бери, пользуйся, он магнитный.
И она прилепила шар к стене.
– Ладно, я пошла!
Она вдруг потянулась ко мне, чмокнула в щеку и убежала. Я остался стоять у двери с глупым выражением лица. Нет, все-таки жизнь налаживается! Петляет, заходит в тупики, но потом опять выводит, куда надо. Еще пара ходов, и я буду в дамках. Да что там, я уже дамка! Только об этом пока знаю лишь я один.
Глава 3.
Утром в учительской стоял непрерывный мощный гул, как будто туда залетел рой шуршунов, вооруженный громкоговорителем. Коллеги готовились к урокам, обсуждали расписание и свежие директивы, проговаривали вслух упражнения на дикцию, ругались на новый межгалактический учебный стандарт, перемывали кости ученикам и друг другу, никого не стесняясь. В общем вели себя непринужденно. Я сел за свой стол, развернул окна с планами уроков, скопировал из базы десяток подходящих голограмм, а потом, надев наушники, принялся выбирать песню. Хотелось чего-то зубодробительного, перченого, чтобы у всех перекрыло кислород. Но в списке разрешенных песен было только унылое старье из позапрошлого века. Я запустил рандомайзер, и он остановился на композиции «Миллион алых роз». Держитесь крепче за парты, меломаны!
– Вы слышали, зеленые человечки опять кого-то похитили! – отвлек меня от работы голос учителя труда Джона Брауна.