Страница 6 из 14
– Друзья, – сказал я. – Это очень медленный продукт. Он ползет со скоростью миллиметр в час.
– Беззащитный, – тихо сказал второй центаврианин. – Не борется за свою жизнь.
– Отчего же? Борется, еще как! – заверил я. – Если его оставить на несколько дней в одиночестве в теплом месте, а потом съесть, он покажет свой буйный нрав. Поэтому мы, земляне, предпочитаем не дожидаться проблем, и едим его, пока он смирный.
Центавриане оживились, разделили колбасу пополам и принялись энергично жевать.
– На вкус как маринованные почки мю-мезонов, – сказал первый.
– Больше похоже на верхнюю фалангу гастрочервя, – задумчиво откликнулся второй.
Я поежился. Пожалуй, с центаврианской кухней экспериментировать не буду. Моя жизнь только начала налаживаться, а гастрочервь мог запросто вернуть ее на прежний уровень.
Тем временем стоящие передо мной зашевелились, и я продвинулся вперед на пару шагов. По сравнению со мной колбаса была истинным бегуном. Я уже подумывал о том, чтобы вернуться в каюту несолоно хлебавши, как меня окликнула Мелани.
– Михаил, что ж вы там стоите? Идите к нам.
Почти все учителя находились в паре метров от раздатка. Расталкивая возмущенных инопланетян, я двинулся вперед.
– Раздавить мой сестра! – заверещал кто-то под ногами. – Мой любимый левый сестра! О горе!
Я посмотрел вниз. Похожий на жука неизвестный мне инопланетянин, держа на весу сломанную лапку, катался по кафельному полу. Кажется, он серьезно ранен!
– Простите, просите, – бормотал я, пытаясь загнать жука на ладонь. – Я отнесу вас в госпиталь.
– Ах, бросьте! – сказал стоящий рядом интеллигентного вида серебристый вислоног с планеты Ом. – Вы не первый, кто отдавил ему сестру. У него новые вырастают.
– Но ему же больно!
– Вовсе нет. Смотрите, он уже ест ваш ноготь.
И действительно, пока я разговаривал, жук обнял несломанными лапками мой палец и принялся за дело – обгрыз сверху ногтевую пластину.
Я сбросил его на пол и решительно зашагал прочь. Мелани с озабоченным видом листала меню. Другие учителя уже взяли обеды и разошлись по столикам.
– Чем кормят? – поинтересовался я.
– Земная кухня сегодня не очень – старший повар заболел. Поэтому только бутерброды. С сыром не бери. Он из молока псевдобыков.
– Кого?
– Это такие сороконожки с Ганимеда. Очень удойные, потому молоко дешевое. Тут на всем экономят. Я один раз взяла пюре с котлетой, а она оказалась из мяса щелезубых сосонят. Представляешь?
– Нет, – сказал я, с опаской глядя в меню. – А что тогда брать?
– Лично я худею, – заявила Мелани. – Поэтому возьму только сок. Его хотя бы делают из земных порошков.
Да уж, если травиться – так родным, отечественным. И все же я рискнул и взял бутерброд с курятиной. На вкус она была, как картон, зато характерно распадалась на волокна, никуда не пыталась сбежать и пахла весьма достоверно. То есть почти ничем не пахла, в отличие от нозеанцев, которые сидели за соседним столиком и усиленно пыхтели, по очереди пытаясь затолкать в необъятные рты колючий плод двудомной водоросли кибиццу.
Вернувшись в каюту, я увидел голосовое сообщение от секретаря профессора Виноградова.
«Прошу срочно явиться в офис 320А. Третья палуба. Код доступа – ФФФ1».
Началось, подумал я с грустью. Сейчас будут умолять остаться, рыдать, обещать повысить зарплату на целых пятьдесят кредитов в месяц. Как отбиться, что сказать? Не справился с обязанностями, прошу отпустить на вольные хлеба? Дома заболела двоюродная собачка зятя сестры мужа, и надо срочно лететь к ней в больницу? Ладно, что-нибудь придумаю по дороге.
Проходя по третьей палубе, я мельком увидел, как Снорри демонстрирует собравшимся вокруг него удивленным шарам мой бывший глобус. У меня сразу отлегло от сердца. И да, пожалуй, буду врать про собачку. Страшно больна, без меня никак не выживет.
Набрав код доступа, я вошел в приемную. Секретарша, грузная женщина с перманентом и в роговых очках, властно указала мне на стул. Я сел. Я насторожился. Образ умирающей собачки медленно гас в моем сознании.
– Михаил Евгеньевич? – спросила секретарша строгим голосом. Таким обычно зачитывают права перед арестом.
– Он… То есть я. Да, это я.
– Мы получили ваше заявление об увольнении. Что вы можете на это сказать?
– Что я увольняюсь, – пролепетал я. – Чрезвычайные обстоятельства. Мне жаль.
– Вам жаль? Чего?
– Ну… увольняться.
– Так не увольняйтесь! – грозно сказала она. – Вы понимаете, в какое положение нас ставите? В школе сорок ставок людьми не охвачено. Работаем в три смены! Вы подставляете коллег!