Страница 46 из 90
– Ой ли? – сказал старик. – Придете, и еще не раз. Вашего брата только пусти, каждый день ходить повадится. Книгу вам дать или пинка под зад?
Филя стиснул зубы.
– Только попробуйте!
– Неужели на старика руку поднимешь? Вот сучонок! Домой ко мне ворвался, бесов напустил, навонял, натоптал, да еще и ударить хочешь? Вот молодежь пошла, никакого удержу не знают!
Ярость взмыла в Филе под самое темя. Он развернулся на каблуках и пошел к двери. Что-то больно ударило его между лопаток, да так, что он опять грохнулся, едва не расцарапав нос. Оглянулся – книга.
– Бери! Ты ведь за этим пришел?
Филя схватил книгу и машинально открыл ее. Все страницы были черные, как будто их натерли ваксой! В изумлении он посмотрел на старика.
– Чего уставился? – грозно сказал старик. – Губить тебя не буду, грех это. Ты сам себе нарисуешь погибель. Бери и проваливай. И ты тоже, расселся тут, понимаешь.
– Так вы же сами позвали, – пролепетал Витя, вставая.
– Ничего не знаю! Убирайтесь и больше не приходите! Пошли, пошли отсюда.
Витя и Филя кинулись к выходу. Задвижка поползла вверх, дверь со скрипом отворилась, и они очутились на улице. Их подхватил снежный вихрь, поволок за собой, прочь от избы, где тотчас же потух огонь, словно никогда и не возгорался. Дверь закрылась, и на нее чудесным образом вернулся замок. Витя и Филя прыгнули в автомобиль и рванули с места, уже не боясь поднять шум.
– Кто это был? – в ужасе спросил Филя, баюкая раненную руку.
– Чернокнижник! – сказал Витя и посмотрел на него страшными глазами. – Как мы живые от него ушли?
Филя погладил след на коже, оставленный ланцетом.
– Он не собирался нас убивать.
На него вдруг снизошло спокойствие. Исчез дробящий душу страх. Так бывает, когда досыта наплачешься и плывешь по мыслям в полузабытьи, только глаза чуть чешутся и надо бы носовой платок.
– Ха, не собирался! Как он тебя полоснул – чик, чик! Я думал – все, конец тебе.
– Я крепкий. Меня просто так не возьмешь.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Чернокнижник любого в бараний рог скрутит. Рассказывали, зашел однажды к такому паренек – вот как мы с тобой – вернулся домой без глаз, в боку дыра огромная, неделю его лихорадка трепала, и все, нет человека.
– Ты сам этого парня видел?
– Да нет же – рассказывали.
– А не бредни ли это, часом?
– Знаешь что, – разозлился Витя. – Раз ты такой смелый, давай повернем назад, попросишь у него еще книжонок. Там их много, целый шкаф! Давай!
– Не кипятись, – сказал Филя, доставая книгу и рассматривая ее в приглушенном свете приборов. – Я тоже сильно испугался. Когда он меня за рукав потянул, думал, поседею.
– Ты и так седой, – пробурчал Витя.
А Филя упорно продолжал:
– Он с нами играл, как кот с мышью. Сытый такой кот. А что он, в сущности, сделал? Пустил мне кровь? Я привычный, от этого не умру – смотри, даже следа почти не осталось. Ни шрамика, ничего. И главное, книгу дал.
– Не ту! – взвыл Витя. – Ты видел, что он нам подсунул, гад?
– А что? – спросил Филя, разглядывая листы.
– Как ты на этом будешь рисовать? Все черное, как африканская негра! Снегом намалюешь?
– Может, и снегом, – уклончиво сказал Филя. Он нутром чуял, что правильную книгу дал им старик, только как ей воспользоваться, пока не ясно. – А кто такой этот чернокнижник? Священник?
Витя поморщился, как будто отведал лимона.
– Нет, не священник, они беспоповцы. Сами себе поют, сами детей крестят. Он у них за старшого. Чуть что случись – к нему. И святые книги только он открывать может, остальные его слушают и запоминают. Им нельзя писать на бумаге, она вроде как от нечистого. Был тут шорох: приехал к ним губернатор, разбирался, почему они детей в школу не пускают. А они: так, мол, и так, не желаем, чтоб в детишек через учебники змий заселился. Что с ними только не делали – и стращали, и штрафом грозили, и от питанья отрезали – ничего не проняло. Вся деревня безграмотная, юс от ятя не отличат.
Филя молча смотрел в окно. Они въехали в спящее Малярово. Залаяли собаки, одна кинулась под колеса, бешено оскалив белые клыки. Витя притормозил, опустил стекло и выругал ее последними словами.
– А может, потому они и не читают, что все книги у них черные? – задумчиво произнес Филя. – Старик вымарывает их, чтобы никто не смог.
– Ребята говорили, у них мужики с мужиками живут, – вдруг сказал Витя, словно сообщал великую страшную тайну.