Страница 16 из 69
…Прошло две недели, а я всё думала, как же удалось мне увидеть ту страшную ночь, когда погиб Ростислав, его глазами. Что это было: сон, галлюцинация или прощание с ним?..
Гарнитур с александритом, подумав, всё же решила не носить. Прежде чем положить серьги и перстень в футляр, я внимательно рассмотрела их сквозь лупу. И неожиданно обнаружила не пробу, а закрученные в хитроумный вензель инициалы «А.Х.», скорее всего, принадлежащие мастеру, их изготовившему.
Но, порывшись в справочниках для коллекционеров, подобного клейма не нашла и предположила, что с этих букв могли начинаться имя и фамилия первого владельца. Видимо, и ему (а вернее, ей) александрит не принёс счастья…
…Так и не встретив Новый год, я перенесла это мероприятие на тринадцатое января. Но, как всегда, не успела купить продукты. Поэтому поздним вечером отправилась в круглосуточный магазин, расположенный на первом этаже Дома быта.
Мне ужасно не нравится это здание на центральной улице города. Да и что может быть привлекательного в бетонной многоэтажной коробке? Окружённая невысокими старыми домами, она кажется большим пальцем гигантского кукиша, обращённого в небо.
Появился этот архитектурный уродец лет тридцать назад, в то время, когда город перестраивался к очередному юбилею вождя. До него здесь стояло старинное трёхэтажное здание в форме подковы, называемое горожанами «кривой дом».
Разрушительного запала хватило только на половину старого дома, оказавшегося на удивление крепким. К выстоявшей перед натиском бульдозеров части и добавили современный многоэтажный пристрой. Получилось, будто в несуществующую часть бывшей подковы вбили гигантский гвоздь. Два здания соединили между собой переходами на уровне второго и третьего этажей.
Весь этот нелепый комплекс унаследовал назначение старого здания и стал огромным комбинатом бытовых услуг. Но скоро мастерские были вытеснены магазинами и офисами. А на крыше разросся лес антенн, фиксируя появление на верхних этажах разных ТРК, пейджинговых и сотовых компаний.
Я всегда думала, что здание двенадцатиэтажное. Мне и в голову не приходило проверить это, пересчитав ряды окон. Да и ни к чему было, потому что, пользуясь иногда лифтом, я давно обратила внимание, что в нём всего двенадцать кнопок. Но как-то, по рассеянности, нажав на самую верхнюю из них и выйдя на совершенно ненужном мне двенадцатом этаже, я обнаружила, что он вовсе не последний. Над ним есть ещё один. На него вела узкая лестница, которой, должно быть, никогда не касалась швабра уборщицы, а в конце виднелась затянутая паутиной железная дверь. Место выглядело совершенно необитаемым… По-видимому, этаж был техническим, и заглядывали сюда только в случае каких-то профилактических или ремонтных работ.
Но сегодня, по пути в продовольственный магазин, я вдруг заметила в окнах под крышей свет и даже движение каких-то фигур. День был воскресным, и почти все окна в здании зияли тёмными дырами, поэтому свет на тринадцатом этаже казался особенно странным.
Сделав кое-какие покупки к новогоднему столу, я не вышла на улицу, а через узкий коридор направилась к служебному входу – именно там начиналась лестница на верхние этажи. Вахтёра на его обычном месте не оказалось, и я уже подумала, что пройду наверх беспрепятственно, но перед лестницей меня ждало разочарование: проход перекрывала решётка, запертая на довольно увесистый замок. Повернувшись, чтобы уйти, я машинально нажала кнопку вызова лифта, и его дверки вдруг бесшумно распахнулись. Удивившись, что в выходной день лифт почему-то не отключили, я, тем не менее, сразу вошла в кабину.
На двенадцатом этаже тускло горела всего одна лампочка. Поднявшись к железной двери, я и здесь обнаружила замок, но, тронув его, поняла, что он не заперт и висит только для вида. Сняв замок и положив в карман, чтобы кто-то случайно не повесил его на место, я открыла дверь.
За ней было совершенно темно. Пошарив рукой на стене, справа от входа я нашла выключатель. Тринадцатый этаж осветился цепью довольно ярких лампочек. И сразу стало ясно, что здесь нет ничего интересного. Напротив входной двери была другая, с надписью «Аппаратная лифта. Посторонним вход воспрещён». Дальше, насколько хватало взгляда, шли какие-то трубы и кабели. Бетонный пол, неоштукатуренные плиты на потолке, пыльные окна – и всё!
Уже собираясь уходить, я вдруг почувствовала какой-то ветерок. И, обернувшись, увидела, что дверь в «аппаратную» приоткрылась. Из узкой щели доносились приглушённые голоса. Заглянув внутрь, я обнаружила просторное помещение. И, как ни казалось это невероятным, оно выглядело даже больше, чем весь этаж. Вокруг ярко освещённой площадки амфитеатром уходили вверх и скрывались в темноте небольшие круглые балкончики со стоящими на них столиками и диванчиками.
«Да это же ночной клуб, – догадалась я. – А в центре – танцевальный «пятачок».
Но в зале не было ни музыкальной аппаратуры, ни ди-джея. Зато на краю площадки возвышался стол, напоминающий сразу и канцелярский и ломберный, затянутый ветхим и даже, вроде, побитым молью, зелёным сукном. Он был завален толстыми книгами в обтрёпанных тёмных переплётах. Из-за них почти не было видно сидящего за столом сухонького старичка в больших роговых очках. К нему постоянно подходили люди, и он, порывшись в книгах, что-то им говорил.
Я направилась было к столу, но вдруг услышала: «Лана, привет!». Вглядевшись, я увидела молодую беременную женщину и неуверенно спросила: