Страница 48 из 65
Через минуту перед ней стояла пластиковая коробочка, заполненная двумя массивными шариками грушевого лакомства.
– Ой, Даня, я иногда тебя так люблю, – весело сказала она, приступая к десерту.
Домой они завалились умаянные беспрерывным смехом. На платье Липы осталось жирное пятно от упавшего на подол гамбургера, а ободок лишился нескольких перышек. Данил неведомым образом оставался элегантным и классическим. Заметив свои образы в зеркале, молодые люди возобновили заливистый гогот, а Олимпиада шутливо толкнула мужчину в бок:
– Ты мог хотя бы галстук помятый надеть?! Не видишь, что ли, что мы не гармонируем?
Силы остались только на выгул Дона и сладкий сон.
После расслабляющего душа Липа вошла в спальню, где Данил пытался удобно улечься. Его потуги выглядели настолько мило, что она не лишила себя удовольствия провести ладонью по его еще влажным волосам. Данил не спал, но уже почти не воспринимал реальность. Девушка мягко поцеловала его и произнесла:
– Я люблю тебя, Данил.
Чтобы сказать эти слова без иронии, подтекста и лжи ей потребовалось больше года.
Мужчина блаженно улыбнулся и, не раскрывая глаз, ответил:
– Я тоже люблю тебя, Лида.
Лида? Лида?!
Мог ли он оговориться? Но «п» и «д» даже не парные согласные, чтобы списать погрешность признания на ошибку слуха.
«Есть лишь косвенные улики для обвинений. И можно ли его обвинять, что любит он не меня?», – вопрошала Липа.
Какая бесконечная ночь! В темноте комнаты наружу вылезли все женские кошмары, и самовнушение не могло их побороть. Главное – дотерпеть до утра. И не отгрызть собственный палец, в который Липа впилась зубами, чтобы заглушить рвущийся вопль.
Она впервые призналась мужчине в любви. И первый опыт оказался чересчур колючим.
«Сама виновата, – думала девушка. – Надо было переболеть в подростковом возрасте несколькими безобидными влюбленностями. Сейчас имелся бы навык переживать… То, что я только что пережила». Когда Липа осознала свои чувства к Данилу, она гордилась собой – всю предыдущую жизнь берегла сердце, которое выпестовало долгожданную любовь. Ровесницы уже успели по нескольку раз развестись, нарожать по двое-трое детей, а она впервые полюбила в тридцать с небольшим. Сейчас такой повод для гордости казался смехотворным и разламывал кости.
Липа беспечно надеялась на оговорку мужчины. Но сверкающий на книжной полке томик Фрейда возвращал ее к неизвестной Лиде. Психоаналитик словно напутствовал: «Думай, девочка. Думай».
Утром Липа, которая так и не сомкнула глаз, прицепила к уголкам губ воображаемые крючочки с нитками, концы которых завязала на затылке. Тем самым она сконструировала недвижимую улыбку.
С натянутым лицом она приготовила завтрак, помиловалась с Данилом перед рабочим днем и отправилась в институт. В трудовой обстановке узел на затылке ослаб, и уголки губ потянулись вниз. Зато Олимпиада перестала напоминать жертву ботокса и пластической хирургии.
Вечером она отправилась к Диане и Грише. Якобы соскучилась по друзьям. Не без этого, конечно, но основная причина визита была иной.
Как любой порядочный гость, являющийся без приглашения, Липа заявилась с тортиком. Отвлекающий маневр, но очень действенный.
Олимпиада с дичайший восторгом заметила румянец на щеках Дианы и ее обросшие мясцом пальцы. Раньше казалось, что через ее тонкие сухожилия можно читать газеты. Да и Гриша улыбался пуще прежнего. Значит, болезнь начала сдавать позиции.
Когда хозяйка вечера убежала в комнату отвечать на беспокойный телефонный звонок, Олимпиада решила спросить:
– Гриша, а та девушка у Данила… рыженькая… Ее случайно не Лида звали?
Мужчина поперхнулся чаем, аж слезы выступили. Откашлявшись, он долго всматривался в глаза гостьи, но не мог в них прочитать что-то однозначное.
– И случайно, и намеренно ее звали Лида. Неужели он рассказал тебе? Что происходит, Липа?
– Рассказал… Что-то типа того. А ты уверен, что у них все закончилось?
– Боже, Липа, да в чем дело?! Я уверен! Они уже много лет даже не виделись. Это точно. Я уверен!
– Ладно. А ты уверен, что для него все закончилось?
– Липа…
Голос Дианы стал громче и приближался к кухне, в ее речи мелькали слова «давай» и «пока». Она скоро вернется.
Гриша немилосердно схватил Липу за руку и с мольбой в голосе просил:
– Пожалуйста, давай свернем этот разговор! В любое другое время и не здесь! Не хочу, чтобы Диана узнала. Она начала восстанавливаться. По-настоящему, понимаешь? Она любит тебя и расстроится. Пожалуйста, давай поговорим позже!
– Хорошо, Гриша. Только ты сам рискуешь выдать себя с потрохами.