Китайская комната

– Мне когда выдали обходной лист, и я пошел по специалистам, заметил, что каждый что-то со мной проделывает, задает вопросы и отпускает к следующему. Вердикт не сообщает, только пишет в карту какие-то каракули. Так в течение всего дня. Наконец захожу к терапевту, он также молча берет записи коллег и мрачнеет с каждой секундой. Я ж на здоровье не жалуюсь, но тут реально напрягся.

– А что случилось-то?

– А он от карты оторвался, смотрит на меня и говорит: «Вы какой-то ненормально здоровый. Не москвич, что ли?». Я отвечаю, что, мол, из N. А он тогда: «Ясно, тогда всегда здоровым будешь».

– Ого! Тогда тебе точно нужно дергать в Москву, чтобы стать нормально нездоровым и прославиться уже, как тот же Моне.

Данил тактично промолчал, не рискнув напомнить о картине в собственной мастерской, которая достойна лучших музеев мира и которую он так и не решился продать.

– А как прошла твоя командировка? – перебросил он обязанности рассказчика.

– Отлично! Привезла из Ярославля магнитик, теплую шапку и новый комплекс от того, что ни черта не понимаю в теории искусственного интеллекта.

– Зато ты красивая! – детский аргумент, но самый мощный.

– Ты поэтому меня так неласково умыть пытался?

– Именно поэтому. Тебе совершенно точно не надо рисовать глаза, их и так в переизбытке.

– Я опять почувствовала себя мутантом.

– Мутанты бьют все рейтинги по популярности, так что расслабься и наслаждайся славой.

– Только после вас, Даниил Юрьевич, – напомнила она ему о возможной работе в Москве.

– Что еще нового? – после непродолжительной паузы.

– Еще мне на почту написал Драган. Они по многочисленным просьбам разрабатывают новый факультативный предмет по философии русской литературы. Вот, просит помощи. Я ему написала разные интересности, пусть дальше сами думают. Звал в Любляну.

– Это тот самый, от которого мы тебя спасали?

– Ага, он.

Данил залпом осушил бокал с вином.

– Липа, ты мне тогда говорила, что он сделал тебе предложение.

– Было дело.

– Но это не первое предложение в твоей жизни?

– Я так подозреваю, Отелло желает услышать историю моего первого не случившегося замужества? – с издевкой поинтересовалась девушка.

По плотно сжатым губам Данила она прочитала ответ.

– Наши отношения были обречены на провал, – начала Олимпиада. – Между нами простиралась пропасть в возрасте и социальном положении. Мне девятнадцать, ему девять. Я вожатая, он ребенок в моем отряде. Меня никто больше так не любил. Он всю смену собирал конфеты, которые выдавали на полдник, а перед прощальной дискотекой подарил их мне. Хватит ржать! Самый жертвенный и романтичный поступок в жизни, – мечтательно завершила историю Липа. Но, не выдержав, вскоре рассмеялась в ответ Данилу.

Все же разлука оказалась слишком долгой, чтобы поддаться смущению и недосказанности.

Когда разум уступил страсти, осталась только нега и смятые простыни. Блаженно улыбающийся Данил уснул первым, а Липа еще долго вглядывалась в его лицо. Она вспоминала недавние истерики, связанные с этим мужчиной, ругала и оправдывала себя одновременно.

Луна отсвечивала в бутылке вина, которую принесли из кухни в комнату, и Липа, вспомнив утренние упражнения, прошептала спящему Данилу:

Вот такая истеричка,

Но я баба – можно мне!

Не изменишь ты привычки –

Утоплю печаль в вине.

На Новый год они отправились в Москву, чтобы Липа по достоинству оценила творческую площадку, на которой талант Данила мог раскрыться по максимуму. Она мало что поняла в голых бетонных стенах, но арт-менеджер музея так красочно описывал будущее проекта, что серьезность и сомнения канули в Лету.

Сам праздник они встретили на Красной площади, отплясывая всю ночь у высокой елки. Когда движения сковывала набегающая толпа, Липа и Данил, чтобы не омрачать праздник, упоительно целовались.

Остаток января они посвятили приставучим студентам, их знаниям, талантам и зачеткам. И если Данил по натуре своей был лоялен к трудам молодежи, то Олимпиада Ильинична бесщадно терзала студентов на экзаменах. Так сказать, компенсировала доброту, выделенную на них в течение семестра. Она много вкладывала, поэтому много требовала. Не все оказались готовы к подобным вывертам судьбы и характера преподавательницы и, как результат, были отправлены на пересдачу.

В феврале Данил и Липа устроили благотворительную акцию под кодовым названием «Спасти Руслана». Их уже общий друг внезапно распрощался со своими кобелиными привычками и тяжко вздыхал по новой соседке. Он получал отказ за отказом на любые предложения, поэтому, не сдерживая горестных порывов, напивался и даже влезал в драки. Просто чтобы забыться и выпустить пар. Несколько раз Данил срывался посреди ночи, чтобы забрать непутевого товарища из полиции или травмпункта. Они прятали Руслана в мастерской, чтобы не пугать его не в меру впечатлительную мать, которая частенько прибегала в гости к единственному дитятку без предупреждения. Раны побитого гостя вызвался зализывать Дон, но Руслан почему-то от внезапной собачьей нежности отбрыкивался.