Китайская комната

Оставив Олимпиаду одну, Гриша отвез переутомленную Диану домой, а после направился в квартиру Данила. Уверенности, что он там не было, но предчувствие барабанило изнутри. Гриша со всей силы вдавил дверной замок в стену, и спустя пару секунд дверь отворилась.

– О, а вот и третий! – непривычно хмуро приветствовал друга Руслан.

– Где?

– В комнате.

Данил распластался на диване и от признаков жизни в нем присутствовали только прерывистое дыхание и испарина на лбу. Под левым глазом наливался синяк.

– Ты его уработал?

– Я, – отозвался Руслан. – Нехер было мудозвонить. Задрал со своими рыжими. Отвезти бы его в Ирландию, чтоб сдох от передоза эндорфинами.

– Сказал бы, что чересчур жестко, если б не стал свидетелем реакции Липы.

– Она видела? – с налетом паники.

– Видела. Еще и Дианка умоталась, а ей это нежелательно.

– Однако… У меня тоже шикарная ночка сорвалась.

К спящему хозяину подошел Дон и уткнулся носом в правую ладонь, которая свешивалась с дивана. Лизнув пальцы и не получив отклика, он жалобно заскулил.

– Ладно, Рус, пошли покурим. Завтра с Данилом душевно побеседуем. А пока… Пес с ним. В прямом и переносном смысле.

– С ним же погулять, наверное, надо! – очухался золотоволосый.

– Уже нет. Мы с Олимпиадой приезжали. Она и выгуляла его, и покормила.

Пепельницу соорудили из старой майонезной банки. Ранее не знакомая с вязкими запахами кухня Данила затянулась табачным смогом.

– Что произошло в клубе? – задал вопрос Гриша.

– Я встретил девушку-мечту, – томно начал Руслан.

– Которую по счету за этот месяц?

– Я плохо оперирую двузначными числами.

– Так я и думал. Продолжай.

– Ага, ага. Она уже почти согласилась уехать со мной, как вдруг захихикала и стала показывать пальцем в сторону: «Смотри, какой смешной». Я поворачиваюсь и наблюдаю, как этот индюк пытается вскарабкаться на барную стойку с криком: «Сейчас я буду читать Есенина!» Когда нажраться-то успел? Вы его, что ли, напоили?

– Только пару рюмок. Его бы не унесло.

– Значит, опять в одного оплакивал свою несложившуюся семью.

Друзья единогласно приняли решение остаться на ночь в квартире Данила. Утром предстоит серьезная беседа. Пора завязывать с лояльностью к приключениям Данила.

Новый день разбудил приятелей громким лаем и мучительным стоном проспавшегося героя вечера.

– Дон, зараза, отвали!

Но пес не желал утихать.

– Правильно, правильно, песик, поскули ему в уши, – прислонившись плечом к косяку двери, сказал Руслан. – Можешь, даже попрыгать на тушке этого юродивого.

– Рус? – удивился хозяин квартиры. – А ты чего здесь?

– А я не Рус. Я – твоя память. А на кухне – твоя совесть.

– Кто?!

Руслан закатил глаза.

– Гриша. Борется с яичницей. Так что если не хочешь завтракать угольками в масле, отрывай задницу от дивана.

К еде Данил даже не притронулся, но на минералку налегал за троих.

– Мужики, я, кажется, ничего не помню, – виновато произнес мужчина.

– Еще бы! Ты ж на клофельнщицу напоролся. Мы тебя заметили, когда она одной рукой в твоем кошельке копошилась, а второй в штаны лезла. Считай, постояли за честь, достоинство и кредитку друга, – бодро подкармливал временную амнезию приятеля Руслан.

– Правда? – еще затуманенный мозг был не пригоден для очищения правды от бурной фантазии рассказчика.

– Я тебе изложил версию, при которой я бы наорал и дал леща. Однако я нехило приложился к твоей мордахе. Кстати, где в этом доме аптечка? Все обыскал, нашел только несколько неприличных эскизов, а мне мазь нужна! Рука опухла.

– Если не расскажешь по-человечески о вчерашнем, я тебе ее сломаю! А потом гипс украшу репродукцией Пикассо, – зловеще пообещал Данил.

– Только не Пикассо, братуха! Ты же знаешь, как меня от него выворачивает!

– Тогда говори!

– Не кипятись, Дан, – подал голос прежде молчавший Гриша. – Ты вчера крепко накосячил. Поэтому нашел в родной хате нас, а не Липу.

Данил тихо выругался. Память начала воскрешать картинки прошедшего вечера. И лучше бы он не помнил! В день рождения Липы… В их первый совместный праздник… В день, который она не хотела отмечать, но Данил настоял, пообещав веселое торжество.