Страница 30 из 65
– Ты была беременна?
– Возможно.
– Возможно?! Какого черта? Я знаю, что была!
– Дальше-то что?
– Это был мой ребенок? – осторожно, слишком осторожно. После ответа устаканившийся мир рискует расколоться.
– Данил…
– Отвечай!
– Да! Да, я была от тебя беременна! Только когда это было? Сейчас уже нет! Зачем ты пришел? Кто тебя просил?
– Но зачем ты?.. Почему ничего не сказала?
– Каким образом? Ты когда уехал шабашить, у меня уже было пять недель. Я ж совсем малолеткой была, не поняла сразу. А потом ты пропал на этих заработках почти на два месяца! Я сама должна была решать. Позднее аборт делать слишком опасно.
– Ты могла бы оставить ребенка…
– И ты бы стал с нами жить? Стал бы обеспечивать меня и ребенка? Да не смеши, Данил! Я только-только в институт поступила. Сомневаюсь, что комендант общежития сильно бы обрадовалась моему выпирающему животу. А если б родители узнали, то просто огрели бы лопатой по хребту. Они у меня такие… У тебя и вовсе жилья не было. Ты только вспомни, что у нас с тобой был секс, только когда мои соседки по комнате куда-то сваливали, а тебе удавалось прошмыгнуть мимо комендантши. Ну, и на улице еще. Мне тогда только восемнадцать исполнилось, а экстремального секса я вкусила на целую жизнь вперед. Мне так хотелось спокойствия, романтики… Чтоб на большой кровати, чтоб не шарахаться от посторонних шумов, чтоб не соскакивать резко после окончания… Я так сама себя замучила, что сейчас, кроме как на миссионерскую позу, ни на что расщедриться не могу!
Она рассудила здраво для столь юного возраста, что ребенка они бы не потянули. Его было некуда принести после роддома. А детское питание, одежда, средства гигиены... Где взять на это денег? К тому же в ее семье через поколение рождались двойняшки и даже иногда тройняшки. Она находилась в зоне риска. У Данила – сплошной хаос в голове и жизни. У них обоих – отсутствие любви друг к другу.
Она рассудила, что измена – меньшее зло, которым стоит поделиться с Данилом и которое наконец его оттолкнет. Конечно, она не изменяла, но сочинила историю мастерски. Она еще почти год сторонилась парней, поскольку боялась повторения.
Маленький серьезный человечек в мозгу Данила уверял, что она полностью права. Что все закончилось. Но все нутро мужчины кричало, что история завершилась неправильно, нечестно. Он и сам не планировал детей… Возможно, даже никогда в будущем. Но все равно считал себя обманутым.
Он исчез из жизни рыжеволосой бывшей, словно никогда не появлялся. Жаль, показания в медицинской карте не стираются. Он исчез, но постоянно возвращался к ней мысленно. Не к не рожденному ребенку, а именно к ней. «Что это? Любовь?», – спрашивал у себя и боялся ответить.
С тех пор его словно магнитом притягивало к огненно рыжим девушкам. Ему не нужны отношения, признания, клятвы – только их непродолжительное общество. Абсолютно непроизвольное влечение, которое не удается побороть.
– Не думаю, что он спит с ними, – вещал Гриша. – Тем более не думаю, что он изменял тебе, Липа. Он ограничивается флиртом, несколькими фразами и улыбками.
– Я тебя услышала, Гриша.
Олимпиада за несколько минут трансформировалась в мраморную статую, которая прятала внутри девочку, желающую вдоволь поплакать и покричать. Открывшаяся история зародила тот страх, величина которого не вписывалась в рамки психического здоровья. А ведь девушка сошлась с Данилом, чтобы избавиться от страха… Если влечение Данила к рыженьким девушкам бессознательно и бесконтрольно, удастся ли его нейтрализовать? Или примириться с ним? Готова ли она жить с ощущением того, что однажды, как бы все ни было прекрасно, Данил уйдет за рыжей вертихвосткой?
Диана продолжала сжимать чужую подрагивающую ладонь, переглянулась с мужем и попросила:
– Липа, это действительно сложно. Но, пожалуйста, не оставляй его. Он, наконец, оттаивать начал! Ты очень ему дорога. Полагаю, как не был никто прежде. Не руби с плеча. Подумай, прежде чем что-то решить.
– Вряд ли получится…
– Но ведь «вряд ли» – это не то же самое, что и «нет»?
– Ребят, спасибо вам. Что рассказали.
– Только, Липа, – перебил Гриша, – эта история – как то, чего нельзя называть. Мы все в курсе, но никто об этом не говорит. Ты бы могла попробовать забыть увиденное? Или хотя бы не обсуждать с Данилом?
– Постараюсь…
– А принять его?
– Постараюсь, – на выдохе. – Ребят, поздно уже. Вам пора домой, а то и так я вас вымучила.