Страница 13 из 65
Даниил задумался, неотрывно изучая ее лицо. Впервые он почувствовал тепло исходящего от девушки света. Вот в чем ее живительный источник! В ее азарте, уверенности и непоколебимости. Но лишь приправленные интеллектом эти характеристики приобретают вес и целостность и лишаются аляповатой резкости.
– Что ж… Доля правды в твоих словах есть. И что же теперь? Я должен как мужчина проявлять инициативу? Мне следует предложить начальный пункт нашего «естественного общения»?
– Если ты спрашиваешь, значит, еще не до конца включился в игру! – отрапортовала Олимпиада. – Так что я начну, а ты подтянешься. Знаешь уже, что перед майскими праздниками мы отмечаем день рождения факультета?
– Впервые слышу! Что за ерунда вообще?
– Как и любой день рождения… Так вот. Ректор неровно дышит к нашему факультету, потому что мы за счет создания новых направлений делаем хорошую рекламу универу. Поэтому ежегодно отдает распоряжение о том, что на день праздника студенческий дворец культуры в нашем распоряжении. Первый пункт в программе – обнимашки студентов и выпускников с преподавателями. Далее – концерт силами самых одаренных и чуть менее одаренных. Короче, участвовать заставляют почти всех! И в конце дня – банкет.
– Я сейчас заплачу. По-моему, пропавший вечер в глаз попал.
– Поплачем вместе. Но после. А до того я тебя обрадую, что от преподавателей тоже ждут какой-то номер из области художественной самодеятельности.
– Предвосхищая дальнейшие слова, я скажу, что не пою, не танцую, не вышиваю крестиком и презираю любую пародию на искусство!
– Данил! – впервые она произнесла его имя, не растягивая придающую официоза «и». – Совместный позор – идеальный способ сблизиться!
– Олимпиада!
– Просто Липа. У тебя боязнь сцены, что ли?
– Нет у меня ничего. Но подобные сборища выглядят не весело, а глупо.
– Вот и прекрасно! Неужели тебе не в кайф побыть легкомысленным балбесом, примерить на себя роль бродячего музыканта или актера в стенах университета, который навязывает строгость и серьезность как обязательные черты преподавателя вуза?
– Я на гитаре играю… В армии научился, – Данил сдался на милость этой непробиваемой красавицы. Еще даже не вступив окончательно в то самое «естественное общение», он понял, что, если Липа что-то решила, то переубедить ее не удастся.
– А я пою! Ну… точнее делаю вид. Значит, надо выбрать песню, а потом приступим к репетициям. Подумай и позвони, как определишься с репертуаром.
Довольная собой она упорхнула из автомобиля в сторону обшарпанной подъездной двери.
Спустя пару часов Данил связался с девушкой и предложил ей на выбор с десяток песен, среди которых они совместными усилиями остановились на композиции Джонна Леннона.
– Репетировать будем у меня, а то моя гитара может не дожить до выступления, если я стану ее таскать за собой по городам да весям.
– Ты, что ли, с армии инструмент не обновлял?
– А смысл?
– И то верно… А я, по-моему с выпускного в школе не пела на публике.
Квартира Данила, которая располагалась в десяти минутах езды от жилища Липы, оказалось уютной, не под стать своему хозяину. На самом деле, девушка не разглядела ни одного нюанса или любопытного момента, способного поведать нечто таинственное о подопытном. Самое главное, что место обитания Данила было не раздражающим и не отвлекающим от чудесной прелести по кличке Дон. Познакомившись с лохматым псом, Олимпиада была не способна разглядеть что-либо в округе. Ее заботили только преданные собачьи глаза и мокрый язык, которым он приветственно облизал ее руки и лицо. Когда к девушке вернулось чувство реальности, она все же предположила, что Данил вовсе не отрицательный персонаж, иначе с виду добродушный Дон загрыз бы хозяина в одну из темных ночей, а не обожал того, как божество.
– А почему Дон? – спросила Липа, почесывая балдеющего пса за ухом.
– Дон – это сокращение. А так он Посейдон. Когда я только забрал его с улицы, он, видимо, ошалел от свалившегося счастья и каждую помывку просился поиграть. И однажды так произошло, что мы слегка подтопили соседей. Я тогда только переехал, а под нами жила ворчливая бабка, чахнущая над своими геранями. Так она сначала наорала так, что все герани подохли от рухнувшей на них звуковой волны, а затем потребовала денежную компенсацию. Денег тогда не было от слова «совсем». Но как-то я от этой чокнутой отделался. И сижу я на полупустой кухне, смотрю в бесстыжие глаза этой морды и спрашиваю: «Вот если тебя, любителя воды, назвать Посейдон, ты как мифическое существо наколдуешь нам жратвы на ближайшую неделю?»