Страница 8 из 133
Мне галантно предложили руку. Смутившись, я отказалась, однако ощущение, словно пошла на свиданье с взрослым мужиком, осталось. Потом вспомнила, что в подборке принцев есть личности, возраста моих родителей, и чувствительность усилилась. А тут еще меня окинули таким очень мужским взглядом... В книжках пишут про раздевающий взгляд, так этот оказался раз в десять мощнее. По сравнению с ним подглядывания мальчишек, «случайные» прижимания в транспорте и на тренировках, даже поход к гинекологу (а по твердому убеждению бабушки врач, тем более женский, обязательно должен быть мужчина)... Так вот все это по сравнению с этим взглядом снизились до уровня воздушного поцелуя. Жар и холод прокатились по мне волнами... хотя, пожалуй, жара случилось больше, а от холода только мурашки. Зато такого размера, что одежда завибрировала и... как говорится в анекдотах, после такого вполне можно было уже и перекурить... Или заявление в милицию писать.
Уж не знаю, каким чудом мне удалось удержаться в вертикальном положении: ноги буквально подкашивались, заставляя руки искать дополнительную опору... Например, плечо, а лучше шею шагающего рядом мужчины... И чтоб он, конечно, спасая меня от падения, обхватил своими приятными руками, прижимая к себе... Покрепче...
Пальцы вцепились в карманы куртки, помогая мозгу отбивать атаки гормонов. Но напор был велик, давая своей необузданностью пояснение книжному «гиперсексуальность подросткового возраста». И еще я прикусила изнутри щеку, мешая, идиотской приглашающе-все-разрешающей улыбочке выползти наружу под бросаемыми на меня взглядами.
Внезапно все прекратилось. Точнее, в голове и теле жуткий ералаш смущения-возбуждения еще продолжался, но вот воздухе секс флюиды вымерли как динозавры. Пару почти спокойных вздохов спустя, я заметила, что мой сопровождающий старательно смотрит под ноги. Буквально приковал свой взгляд к асфальту. А еще через пару шагов во мне родилась уверенность, что Валеркин отец сам себя загнал в ловушку. Сначала решил поиграть, поулыбаться, посмущатать, но неожиданно для себя увидел в однокласснице сына весьма половозрелую девицу, и теперь он упорно гасит в себе мужской интерес к малолетке, пытаясь вернуться к ненесущему проблем «как было». «А поздно, - прошипела моя мстительность, - я уже стала твоим бесом в ребро». Еще бы самой успокоиться...
- Все-таки Елена, - внезапно заговорил спутник, - я боюсь, что опасения по поводу сына имеют под собой почву. Вот смотри сама: вы с ним дружите, но при этом ни о каком тесном контакте речь не идет... А это не нормально для мальчика.
- Хорошенькое дело, - насупилась я, чувствуя как легкая обида, даже скорей искусственный намек на нее, помогает восстановить порядок в голове... ну и ниже тоже, - то есть, по-вашему, выходит, что если я не воспринимаю Валерку как мужчину, то это считается нормальным?
- Вот я о том и веду речь, ни он тебя, ни ты его... - подхватил он с неподдельной горечью, - Словно... подружки... А он же мужик! Он же на баб стойку делать должен... э... - смешался заботливый папаша, видимо вспомнив, с кем он говорит, - ну это... как охотничья собака.
Его интонации и стоящая за ними боль придали совсем другой окрас предразговорному секс разглядыванию. Похоже, готовился мужик к довольно неординарной беседе. А то, что гормоны забурлили... Ну, на то они и гормоны, чтоб бурлить. Главное он себя в узде держит, да и за сына очень переживает.
- Не волнуйтесь Владислав Владимирович, - поспешила я с успокоением, - он делает стойку и не просто как собака, а как здоровый кобель, - губы скривились в невольной усмешке, - вы бы у него лучше поинтересовались, почему дальше стойки ничего не идет... Впрочем, я вам и так расскажу. Тайна не великая. Валера, после больницы боится показаться слабаком. Поэтому он решил сначала подкачаться, да рукопашному бою подучиться.
- А журнал...
- Да старый у вас журнал, - полноценно улыбнулась я, вспомнив, как покраснел наш предмет обсуждения, когда его богиня потребовала ответа, - он его уже давно видел. У него новые есть...
- Новые? Где?
- Владислав Владимирович, а выясните это без меня, пожалуйста. Я их не смотрела, и смотреть не собираюсь. Вот только уточнила у Валеры этот вопрос, предполагая, что вы поинтересуетесь.
- Ох, конечно... Извини, - и смутился, ну прямо как его сынуля.
Молчание длилось всего с десяток шагов, давших мне возможность оценить свое состояние, которое, к огромному облегчению, вошло в обыденно привычное русло.
- Лен, - снова заговорил Валеркин отец, - а тебя саму не задевает, что Валерка не видит в тебе женщину?
- Я в нем тоже мужчину не вижу, так что у нас с ним полное взаимопонимание.
- Это-то, конечно, да... Только ты вроде как молодая симпатичная девушка...
- Я хоть и молодая, но, мягко говоря, некрасивая. И до «просто симпатичной» мне ехать и ехать.
- Ну как ты можешь так говорить... - упрек в его голосе прозвучал так, словно он сильно обиделся за меня.
- Очень просто, - не повелась я, - в зеркало смотрюсь. Регулярно и внимательно.
- Ты про прыщи что ли? Да плюнь и забудь!
- Нет, этот метод не помогает. Он хорош только для ячменя.
- Не-е, я имел ввиду...
- Я поняла, что вы хотите сказать Владислав Владимирович, но я не падкая на красивые слова, даже если мне хотят польстить из добрых побуждений. Лучше быть реалисткой, тогда разочарований меньше.
Взгляд, которым меня наградил Валеркин отец после этой фразы, был куда приятнее того жаркого, что случился в самом начале нашей прогулки. Похоже, теперь меня видели как личность... хотя кой-какие флюидики снова замелькали.