Страница 119 из 133
Опять наступает утро. Опять холодное и сырое. Такое холодное, что дрожу всем телом. Подо мной хлюпает. Может было бы теплее, если бы выбралась из лужи. Но сил нет. Просто никаких сил нет. Поэтому продолжаю лежать на твердом холодном в луже... И бьюсь крупной дрожью...
Апф... Сволочи! Водой облили! Сил нет высказать все, что думаю о них... хоть глаза открою... Попробую открыть... Правый не открывается... А вот левый впустил немного света в мозг... Яркий луч прошелся по закоулкам сознания, вызывая боль в каждой клеточке. Лучше закрыть с трудом открытый глаз. Не помогает, голова дробится от боли на осколки.
О! Меня выдернули из лужи! Встряхнули... га-а-ды. Сейчас открою глаз, чтоб плюнуть в рожу и попасть.
Шум в ушах разделяется на фрагменты из нескольких журчащих голосов. Чуйка вбрякнула смесь эмоций от разных людей. Сознания от избытка информации сделало попытку смыться, но повторная встряска вернуло его с полдороги обратно. Все же какие сволочи!
Приоткрытый глаз фокусируется на усатой физиономии... Злой, потной и весьма драной, словно товарищ подрался с большой дикой кошкой. Возможно, даже со мной. На моей недельно-неманикюреной лапке коготки любой кошке на зависть. И с каждой встряской кровавые борозды на его фэйсе отзываются теплом в душе. Так ему! Сейчас еще плюну...
Слюна не собирается... Зато - сознание омывает радостной волной – все зубы целы! Ладно, пока не буду плеваться. Меня опускают. И не в лужу! Впрочем, на мне столько воды, что почти без разницы. Но все равно радует. Надо мной возвышаются четверо в сине-серой униформе. Один командует, трое вытянувшись выслушивают. Старший отходит, а меня подхватывают под руки. С одной стороны мужик с разбитой губой, другой с подбитым глазом. Поцарапанный мрачно наблюдает, как меня водружают на ноги... которые имеют жесткость разваренной вермишели.
Так что не стоИтся, зато отлично падается. Но не дают. Опять подхватывают. Короткое обсуждение и поцарапанный подхватывает меня за ноги.
Несут... Укачивает... Ругаются... Кладут... Опять ругаются... Опять несут... опять кладут... Везут... Опять укачивает... Нет, в бессознанке как-то легче.
***
Меня мутит, штормит и корежит. Перед глазами плывет, и окружающее пространство не фиксируется. Сознание гуляет по зыбкой грани реальности, направляя все усилия на поиск возможности прикорнуть. А меня то волокут, то тащат, то грузят, то сгружают... обращаются как с не очень ценным багажом.
Кто-то в голубом вливает мне в рот горечь несусветную, от которой вздрагивает мозг. Реакция выплюнуть подавлена извне: зажали, гады, нос и рот, заставляя проглотить мерзость... Погань пошла по пищеводу в желудок, а мое сопротивление давят и вливают приторную сладость... Теперь не надо заставлять глотать, но дело все равно на самотек не оставляют. Лечитель-мучитель наконец отходит, давая возможность отдышаться.
Из дремы выхватывает чей-то невежливый рывок за руку. Меня вздергивают на ноги, прежде чем глаза... глаз открылся. И удивительное дело, я устояла. Пальцы полицая моментально охватили локоть подобно мощным кандалам. Не давая полностью осознать себя во времени и пространстве, конвоир вывел мое тело в коридор. Мозги значительно отставали, несмотря на наш неспешный шаг. Держали меня крепко, практически полностью нивелируя мои непроизвольные покачивания из стороны в сторону. Путешествие даже по больным и предвзятым понятиям, было недолгим. Еще одна дверь и я оказываюсь в комнате, где поджидает знакомое трио: расцарапанный, подбитоглазый и разбитогубый, в компании еще двух полицаев и неудобного жесткого стула для меня любимой.
Вбрасывание побитой девицы в допросный оборот состоялось, и полицейские ловко перепасовывая меня друг другу, низвергли водопад вопросов. Я же ушла в "глухую несознанку", тупо перечисляя десяток выученных в дороге слов. Постепенно абсурдность ситуации стала доходить до допрашивающих.
Оцарапанный, не веря в такие скромные лингвистические рамки, развил бурную деятельность, пытаясь подловить на знании языка. Возможно, даже не одного. Он то кричал, то уговаривал, то угрожал, то проникновенно шептал на ухо. От него разило ненавистью и желанием унизить, однако ни то, ни другое не способствовало улучшению моих разговорных навыков.
А мне было муторно и холодно. Причем огромную роль в последнем играл оказавшийся цельнометаллическим, стул. Он буквально вымораживал меня через точки соприкосновения. Стараясь отвлечься от замерзания, я попыталась сосредоточить внимание на разглядывании униформы собравшийся честной компании. Отметила интересный оттенок серо-голубого, проскользила взглядом по темно-зеленой окантовке воротника и трапециевидных клапанов карманов, признавая, что она придает одежде спокойную солидность...
Холод не уменьшился, зато допросное шоу стало изрядно надоедать, о чем я и рассказала громко и с выражением на чистом русском экспрессивном, не сильно углубляясь в характеристику мозгов допрашивающего. Его опешившая физиономия вдохновила меня на небольшой перевод: легко, но звучно постучав костяшками пальцев по своему стулу, я так же постучала себя по лбу, озвучивая действие словами «тук-тук», а затем показала пальцем на мучителя.
Моя речь мужику не понравилась. Ну, очень сильно не понравилась, что выразилось в сильно возросших децибелах. Не удержавшему смешок разбитогубому тоже досталось. Наверно правильно: они же как бы игроки одной команды. Да только общий настрой в комнате был отнюдь не на стороне расцарапанного крикуна. Видно достал он их всех изрядно, потому народ вдохновенно наслаждался его бешенством.
Я же сидела, обхватив себя за плечи, да мечтала о чем-нибудь сухом и теплом.
Идиотское беснование закончилось с приходом начальства. Причем высокий чин вошел по-тихой, прислушался, а потом рявкнул. Все как-то шустро завозились, вняв командному слову власти. Подбитоглазый в компании одного из непострадавших уселся заполнять бумаги. Другой «неповрежденный» вместе с разбитогубым, стали снимать с меня отпечатки пальцев. Побордовевший расцарапанный уселся в углу комнаты пыхтеть рассерженным паровозиком. «Отсидка» не уняла его гнев, поэтому, когда разбитогубый выводил меня из комнаты, он, выскочив следом в коридор, догнал нас в два шага и зашипел прямо в лицо не требующие перевода пожелания на дорожку. Моя нервная система, несмотря на расшатанное состояние, с трудом сдерживалась, но ровно до того момента, пока не почувствовала грубую хватку козла в форме в весьма личных зонах...