Страница 87 из 139
Начинается роман с исторического экскурса в жизнь Генри Чинаски, где он описывает последние пятнадцать лет своей жизни — четыре года без секса, частые занятия онанизмом, неудачную женитьбу, единственную любовь своей жизни и шестилетнюю внебрачную дочь. В первой главе появляется первый персонаж женского пола — Лидия Вэнс. Точного времени герой вспомнить не может, но утверждает, что они познакомились около шести лет назад, когда рассказчик бросил службу на почте. Знакомство с Лидией произошло на первых поэтических чтениях в одном книжном магазине Лос-Анджелеса, а отношения завязались несколькими днями позже, когда писатель заехал с визитом домой к Вэнс.
Описание романа Генри и Лидии — бурного, полного секса, скандалов, многочисленных расставаний и встреч — занимает практически треть книги. В ходе развития их отношений, впрочем, половая активность главного героя не ограничивается только одной Вэнс — в его постель попадают еще шесть женщин. В сюжетной хронологии это Лиллиан, одна из слушательниц с поэтических чтений, Эйприл — случайная знакомая с очередной квартирной попойки, Ди Ди Бронсон, давний друг Генри, писавшие герою любовные письма Николь и Минди, а также Лора Стэнли, с которой герой встречается на вечеринке после выступления со своим литературным материалом в Хьюстоне. Возвращение с чтений обратно в Лос-Анджелес для Чинаски ознаменует окончательный разрыв с Вэнс — многочисленные скандалы приводят к желанию Лидии уехать в Финикс к сестре и длительные отношения с писателем завершаются.
В конце концов после еще одного романа, Генри снова оказывается наедине со своим одиночеством и пьянством. В повествование попадает Тэмми, двадцатитрехлетняя наркоманка, а вслед за ней еще несколько девушек. И после там все еще бесчисленное количество женщин, с которыми он знакомится, пьет и спит. И заканчивается роман тем, что Генри звонит одной из женщин, которая запала ему в душу (ее имя Сара), и та, примирившаяся с изменами возлюбленного, соглашается приехать вечером. Чинаски произносит фразу, подводящую итог его обильных любовных похождений: «Мужику нужно много баб, только если они все никуда не годятся. Сара заслуживает гораздо большего, нежели я ей даю. Теперь все зависит от меня».
У главного героя, Генри Чинаски, по большей части негативный взгляд на женщин. Для него все они — хищны и вероломны, их привлекают деньги и ничего, кроме денег. Реальные же причины разрывов всех его отношений надуманы самим Чинаски. Это просто способ поддерживать ложное представление, что все они — агрессивные и вероломные шлюхи.
Спустя часа четыре я направилась в домик, прежде чем пойти искать Майкла. Я сделала кофе, достала кубики льда и вишневый сироп. Еще несколько дней назад, приходя домой, я находила там себя. Я сидела на диване, пила пиво, грызла ногти, а рядом со мной лежало четыре воображаемых кошки. Да, именно кошки, ведь представителей мужского пола я не хотела видеть вовсе. Я смотрела в зеркало и видела в нем какую-то другую женщину. Двойника. Она что-то там говорила, что-то там ела, готовила, но не взаимодействовала. Порой вечерами мы разговаривали. Она говорила, а я не перечила.
— Ты — не я, — говорила я ей. — Но я — это ты.
— Почему ты думаешь, что мы разные, и ты лучше меня? — отвечала мне двойник. — У меня хотя бы цель есть — быть тобой, а ты и без этого живешь.
Тогда был тот самый момент, когда ты глубоко вдыхаешь и выдыхаешь несколько раз подряд, прежде, чем заплакать. Ты дышишь часто, пытаясь этого не делать, но этого уже не остановить. Я представила себе реакцию Майкла, когда сознаюсь ему, в том, что изменила ему. Ни одно оправдание не было достойным. Попытка замены, одиночество, грусть, желание в конце концов, — все это не имело значение. Играло роль лишь сам факт измены, но я все равно продолжала думать, что люблю его. Даже если его нет, и меня нет, а лишь мой двойник, и нет наших жизней ни на одной вселенной, я все ровно люблю единственного человека, которого теряю каждый раз.
Майкла в доме не было, так что я вышла на террасу, чтобы сесть за столик вместе со своим напитком, когда увидела его, колотящего грушу. Так странно. Никогда не думала, что Майкл будет одним из тех, от кого мама в детстве говорила держаться подальше. Он был одет в зеленые шорты и боксерские перчатки. Пот стекал по его торсу, и он колотил эту грушу явно с желанием, чтобы это был человек.
— Ну что? — задержала я грушу. — Ты готов?
— К чему? — появилось непонимание на его лице.
— Драться.
— С тобой? — был он слегка обескуражен.
— А ты еще кого-то видишь?
— Да ладно, Эс, — улыбнулся он. — Я не бью женщин.
— Ты же понимаешь, что тебе будет трудно меня ударить, и совсем не потому, что я женщина? — заметив, что он много думает и начинает сомневаться, я решила дать ему «мотивацию», выгодную для себя. — Если выиграю я, ты ведешь меня в ресторан.
— О, — засмеялся Майкл. — А если выиграю я, тогда мы переспим.
— По рукам, — сняла я с него перчатки и развязала лямки купальника.
Итак, драка началась. В конечном итоге мы оба знали, что пойдем в ресторан, а потом будем всю ночь заниматься сексом. Я надела белый сарафан и босоножки, которые завязывались на шнуровке. Теперь с шеи я не снимала цепочку, в которой был портрет Эстель, и больше на мне не было ни одного дополнения, кроме, конечно, обаяния.