Темные желания

— Да-да, конечно бываешь, — поцеловал Адам ее в висок и сжал ее руки в своих ладонях.

При всей неромантичности Донны, она была доброй, и у нее было большое сердце. Недавно они с Адамом удочерили двух потрясающих девочек, и она изо всех сил пыталась стать им матерью. 

 

Эстель начала плакать, и я легко покачивала ее на руках. Все молчали, смотря на нас, а я не могла отвести от нее взгляд.

— Все хорошо, милая. Все хорошо. Мама рядом, — прошептала я. — Ты мой шедевр.

В палату вернулась Эбби, держа в руках плюшевого белого медведя с нее ростом. Мы все засмеялись, смотря на диван, где было много игрушек и открыток. 

— Зачем такой большой медведь? — спросил Майкл.

— Должен же в доме быть мужчина, — ответила я, не отводя взгляд от дочери.

Я знала, что Майкл смотрит на меня. Я чувствовала это.

— Почему ты всегда так груба? — спросил он.

— С тобой по-другому не разговаривают. 

 

— Вам нужен покой, — вернулся врач в палату. — Поэтому попрошу всех покинуть помещение и желательно пойти домой и поспать, а не ночевать таким коллективом в коридорах.

— Да, мы пойдем. Придем попозже, — сказала Долорес, целуя меня и дочь в висок.

Все сделали то же самое и ушли, кроме Майкла.

— Ты прав, это необязательно.

— Конечно нет, я ведь никуда не ухожу, — ответил он. Я наигранно засмеялась. — Смешно да? Но что бы ты не думала, ты небезразлична мне.

— И правда смешно. 

И я точно знала, что он был осведомлен об этом. Майкл сел на стул рядом, а моя дочь лежала на руках и смотрела на меня своими огромными глазами. Я поняла, что на свете нет ничего прекрасней, чем смотреть на своего ребенка.

— Я всегда хотел сына, — сказал Майкл. Я подняла на него глаза. — Но теперь не знаю, как жить без нее. Я могу любоваться ею часами.

— Она ведь девочка. Она твоя дочь. 

Майкл больше ничего не сказал, и я так же молчала. Мы немного посидели в тишине и мне просто жизненно необходимо было встать с кровати.

Роды не бывают легкими, что бы женщины не говорили. Но они стоят того. Они стоят, чтобы потом вы смотрели на своего ребенка и понимали, что ничего лучше в этой жизни вы не чувствовали.

— Майкл, помоги мне. Мне нужно в туалет.

Он забрал у меня малышку, положив ее в кроватку, после поднял меня на руки и занес в уборную.

— Я сама справлюсь.

Он ничего не ответил, но, когда мы были еще вместе в этом соревновании характеров, я бы проиграла. Его властность меня всегда пугала, но в то же время возбуждала. Майкл подчинял меня, но в то же время разрешал подчинять.

Я сходила в туалет, умылась и сменила больничную одежду. Между нами была неловкость, которую я чувствовала почти болезненно. Прежде чем выйти, я стала напротив зеркала и осмотрела свое тело. Я всегда была слишком худой, но теперь мои бедра приобрели аппетитные изгибы. Одев шелковый длинный халат, я сделала несколько вдохов и выдохов, а затем вышла к своей семье. 

— Вот, — сказал Майкл, показывая на конверт на тумбе. — Потом почитаешь Эстель, как будет время. И еще мне нужно с тобой поговорить.

— Слушаю, — подошла я к кровати.

Он снова поднял меня на руки и положил в постель, словно младенца. Я не скажу, что это было неприятно, все-таки этот мужчина занимал определённое место в моем сердце. И я так сильно любила его. Любила, потому что с ним был легко. Он был строг, но беззаботно улыбался. И еще он был честен. Всегда и во всем. 

— Ты ела?

— А как бы я, по-твоему, кормила ребенка?

— Как чувствуешь себя?

— Хорошо, — ответила я, после чего взглянула на свою дочь и улыбнулась. — Замечательно.

— Стейси, ты моя и только моя. Если кто-то другой подойдет к тебе, я сломаю ему шею в мгновение ока. Наша дочь будет расти с нами, и мы все будем жить у меня. По поводу вещей я уже распорядился.

Я молчала, а злость внутри меня выходила за пределы допустимого.

— Если ты сейчас же не заткнешься и не прекратишь мной командовать, я брошу в тебя первый попавшийся предмет, а после твоей отключки выброшу из окна, ясно? Я никто в твоей жизни и в твоей судьбе. Почему ты отстать никак не можешь?

— Да, — перебил меня Майкл. — Была просто женщиной, с которой я делил постель, но теперь ты мать моей дочери. Где твои родители?

И тут был тот самый момент, когда у вас с человеком общая дочь, а он ничего не знает о тебе, кроме размера груди. У меня нет родителей, и он не осведомлен даже об этом. Люди говорят, что секс сближает. Чушь. Сближают лишь разговоры.

— Уйди, — закрыла я глаза, словно это уняло бы боль. — Пожалуйста, Майкл, если не хочешь сделать мне еще больнее, просто уйди сейчас. Пожалуйста, уйди.

Я пыталась говорить, как можно тише, но эмоции, которые бушевали во мне, не давали мне возможности. Майкл поцеловал Эстель в лоб и молча вышел из палаты, не оглядываясь. Я же лежала в постели и смотрела в потолок. Слезы текли из моих глаз. Нет, я не жалею о нашем романе, в конце концов, у меня теперь есть дочь, но как мне не хватает того, для кого я была бы всем миром.

Я открыла конверт и нашла в нем лист бумаги. Развернув, начала читать вслух.

«Я был мудаком. По крайний мере, так говорит твоя мама. Она потрясающая и я думал, что никого не полюблю сильнее, чем ее. Но потом появилась ты. Доченька, ты еще даже не родилась, а я уже дал себе обещание, что буду защищать тебя от зла, ненависти, обмана и разбитой коленки. Я не знаю, смогу ли вынести такую сильную любовь к тебе, но я сделаю все, чтобы ты гордилась своим отцом. Я навсегда запомню, как ты впервые посмотрела на меня своими глазками, тогда я действительно пропал. Это было самое потрясающее переживание в моей жизни. Я никогда не раню тебя. Вы с твоей мамой — самое ценное, что существует для меня во вселенной.

С любовью, твой отец».