Страница 27 из 29
Сочельник. Две недели спустя.
Рик открыл глаза, зажмурился, счастливо улыбаясь, чувствуя горячее тело, прижавшееся сзади. Даже моргать не хотелось, ни то что вставать и ехать на работу. Он таял от счастья все эти две недели, словно плыл по волнам страсти. Парень вдруг нахмурился, складочка пролегла на лбу: «Какая работа? Сегодня 24, сочельник!»
— Джон? Джон! — Рик развернулся в горячих объятиях любимого, поцеловал в губы. Мужчина счастливо рыкнул и прижал к себе парня. — Джон, ну проснись же! Сегодня сочельник, канун Рождества! Мы елку ставить будем?
Клэптон устал и не выспался накануне. Полет до Нью-Йорка, туда и обратно дался очень тяжело. То и дело накрывал панический страх, превращая обычный, спокойный когда-то полет в истерию. И малыш не знал об этом, а то бы точно истерику закатил. А поездка была нужна, очень. Здесь, в Анкоридже, конечно, можно приобрести кольцо, но хотелось чего-то особенного, чего-то более экспрессивного, подходящего именно Рику. И ведь не зря терпел весь этот ужас, нашел-таки. И даже гравировку сделал с посвящением. Сонливость не отпускала. Джон лежал с закрытыми глазами, притворяясь спящим.
— Да, Джон, блин! Проснись же уже, наконец! — пытаясь вывернуться из-под тяжёлой руки. — Ты все проспишь, — выползая из кровати комментировал Рик.
Клэптон с неохотой открыл глаза. Как только лишился любимого рядом, сразу ощутил пустоту, будто не хватает чего-то важного, нужного.
Шмыгнув ногами в домашние туфли, тот промчался в ванную.
— Нам надо, хоть немного, украсить дом к Рождеству! — крикнул, включая горячую воду и вставая под душ. — Хватит разлеживаться, Джон!
Все еще лежа в кровати, мужчина обреченно вздохнул. Если малыш что-то хочет, то наизнанку вывернется, но добьется своего. Это он успел узнать за три года, что Рик работал в его Журнале.
Беспрестанно зевая Джон поднялся с кровати:
— Да, я встаю, милый, уже встаю… — шлепая босыми ногами по гладкому деревянному полу, он поплелся вслед за Риком, почесывая живот. Вошел, прикрыв за собой дверь.
Парень стоял за стеклом кабины, словно лесная нимфа в пене, стекающей по спине и скрывающейся между ягодиц. Желание зарыться меж этих половинок лицом, дарить наслаждение мягкими нежными прикосновениями накрыло лавиной, лишая возможности ясно мыслить. Это тело, нежное, хрупкое, со светящейся, как китайский фарфор, кожей, буквально, сводило его с ума. Действовало на холодного непрошибаемого Клэптона, как наркотик, как доза, получив которую, хочешь еще, и не просто хочешь. Она становится жизненно необходимой. И этому непреодолимому желанию просто невозможно сопротивляться, да и желания особого нет. Зачем, когда вот оно это тело, это божественное творение, «твой личный сорт героина», если говорить словами героя одного из фильмов.
Джон сдвинул створку двери-купе и ступил под горячие струи, прикрывая дверь за собой. Рика обдало прохладным воздухом, вызывая дрожь в теле. Спустя мгновение, прохладные дрожащие пальцы коснулись спины, провели вниз, к пояснице, нежно лаская. Рик поежился, от ощущения мурашек на коже. Ему до безумия нравились нежные ласки любимого. Он и представить себе не мог, что это будет так всепоглощающе прекрасно.
До встречи с Джоном, секс был редким явлением в его жизни, а придя работать в журнал и влюбившись в шефа, он и вовсе отказался от этой радости. И лишь теперь, спустя три года без настоящего секса, он умирал и воскресал каждый раз близости.
Горячие от воды пальцы прошлись по бокам коснулись сосков, перекатывая тугие комочки. Рик прижался спиной к широкой груди, откинув голову на плечо, застонал от наслаждения. Реакция тела не заставила себя ждать, член налился и прижался к животу. Яички поджались. Стоны сменились всхлипами, а дыхание стало рваным, сиплым. Со стоном выдохнул, когда горячий жесткий член зарылся между ягодиц. Толкаясь в пульсирующее от желания колечко мышц.
Рик поднял руки, упираясь ладонями в стенку кабины, предоставляя более удобную позицию для Джона. Ожидание не было долгим. Спустя несколько мгновений ствол любимого толкнулся, мягко проникая, вошел по основание, нежно скользя, и унося сознание на небеса. Лишая возможности мыслить, затягивая в вихрь эмоций, сверкающий калейдоскоп красок, дождем рассыпающийся вокруг.
— Мой, родной, люблю тебя! — Джон громко шептал, заведя руку к животу Рика, слегка сжав яички и обхватывая член горячей ладонью.
Рик только безвольно стонал, пытаясь удержаться на дрожащих, как у только что родившегося оленёнка, ногах.
— Давай, милый, отпусти, — толкаясь быстрее. — Кончи, для меня.
Словно ожидая именно этой команды, парень вскрикнул, захлебываясь в эмоциях, орошая собственную грудь и стену кабины своим освобождением.
Тугие пульсирующие стеночки сжали Джона почти до боли, вырывая крик с утробным рычанием. Не в силах сдержать эмоции, он прикусил плечо своего малыша почти до боли и освободился внутри него. Одной рукой ухватившись за стену, чтобы не рухнуть на колени, утягивая за собой Рика.
Смыв с обоих пену и следы страсти, Джон, аккуратно завернув фигурку любимого в махровую простынь, отнес того на кровать, осторожно уложив, ослабевшее от шквала эмоций и ласк тело. Нежно поцеловал в губы. Ресницы парня опустились, унося его в сон.
Лишь после, он позволил себе привести себя в порядок.
Спустившись вниз распорядился приобрести гирлянд, и украсить все ели от ворот вдоль аллеи и вокруг особняка. А также приобрести украшения на дверь, для камина и ели. Его малыш хочет праздник, значит так тому и быть. Будет ему праздник, сказка, феерия. Джон удовлетворенно вздохнул
А елку они выберут вдвоем, как только малыш проснется. Немного времени у него есть, Джон прошел в кабинет и позвонил Саманте и своим родным. Разослав приглашения для родственников таким своеобразным образом и забронировав билеты на самолет для всех, он вздохнул, слегка волнуясь. Для всех них их с Риком совместное будущее станет сюрпризом. И он полагал не из приятных. Хотя мнение родни его волновало меньше всего. Его предки давно разбежались и у каждого своя семья. Но мнение любимого ему было не безразлично. И кольцо, вручение которого было приурочено именно к Рождеству, ждало своего часа в сейфе.
Рик медленно выплывал из сна, словно из липкой паутины себя вытаскивал. Пошарил за спиной рукой, все еще с закрытыми глазами, сладко зевнул. «Никого», — открыл глаза и перевел взгляд на дорогие антикварные часы на комоде. «Почти десять?» — вспомнилось утро и совместный душ. — «Вот засранец! Вымотал меня. И где он сам?» — оделся и спустился по лестнице на первый этаж, заглянул в гостиную, столовую, кухню. Кармен, повариха мексиканка, внешне похожая на безе, такая же дородная и белокожая, что вовсе не свойственно мексиканке, готовила что-то очень вкусное. По кухне разливался бесподобный аромат. Колин стоял у окна с чашкой кофе в руках и смотрел на залив.
— Доброе утро, Кармен, Колин! Как вкусно пахнет! Что готовите? — Рик подошел и заглянул в кастрюлю. И в тот же момент получил большой поварешкой по плечу.
— Не смейте, молодой человек, совать свой нос в мои владения! — Рик наигранно надул пухлые губки и стал похож на куклу. Кармен закатила глаза, заохав изображая влюбленность и схватилась за сердце. Рик расхохотался. — Вы меня мальчики с ума сводите, разбрасываясь таким генофондом. А готовлю я Рождественские блюда, согласно меню, утвержденному Джоном.
Из всех служащих в доме только Кармен позволяла себе говорить с хозяевами на «ты».
— Колин, вы не видели мистера Клэптона?
— Видел, сэр, он в кабинете.
Рик налил себе кофе, добавил сливок.