Страница 15 из 29
— Послушайте, мистер, … — Рик остановил его, положив руку на плечо друга.
— Не надо, Майк, я сам разберусь, — не отрываясь глядя в глаза Джона Клэптона.
Он обошел парня и наткнулся на Саманту, показавшуюся из-за спины Джона.
— Привет, твинс*, что я пропустила? — Сэмми поцеловала брата в щеку и тут же стерла легким касанием руки след от помады. Перевела взгляд с брата, ни на секунду не отрывающего взгляда от Джона, на Майка, смотревшего на нее, как на кусок бисквита, и усмехнулась.
Рик отстранил ее от себя, подошел, гордо подняв подбородок:
— Чего ты хочешь, Джон?
— Нам надо поговорить, Рик.
— Не здесь… — как он не храбрился, дрогнувший голос предательски выдавал волнение и злость.
— Пойдем туда, где можно…
— И не сейчас, — Рик упрямо сжал челюсти.
— Нет, любимый, именно сейчас, — с долей сарказма произнес Джон, схватил его за руку и потянул к выходу из зала.
Рик мысленно возмутился: «Какой, любимый, он за три года не заметил меня и не обратил внимания ни разу, о чем вообще можно говорить?»
В глаза бросилась дверь в санузел. Джон рывком открыл ее и, подняв парня под попу и прижав к себе, вошел в туалет со своей драгоценной ношей.
От близости мощного, горячего, желанного тела звенело в ушах, Рик плавился и млел, перед глазами туалетная комната вращалась. Джон прижал его к стене, вжимаясь всем телом во вцепившегося в него парня — клещами не оторвать — зарылся носом в ложбинку между шеей и ключицей, прикусил кожу. От желания прикоснуться к горячей коже, огладить пальцами, проследить изгибы мускулистых рук, кружилась голова.
— Ты мой, Рик, слышишь? И ты нужен мне, прямо сейчас! — От смеси естественного запаха кожи и дезодоранта, у Джона плыло все перед глазами. С трудом соображая, что делает, расстегнул брюки на Рике, освобождая возбужденное естество. Выцеловывал дорожку от ключицы до впадинки за ушком.
Смысл сказанных слов с трудом доходил до размякшего от возбуждения парня. «Нужен мне! Сейчас… Прямо сейчас… Но они в ресторане, в туалете!» — эта мысль отрезвила, как ведро ледяной воды. Он напрягся, сопротивляясь. «Да что же я кукла резиновая, чтобы иметь когда и где захочет, как приспичит Великому и Несравненному?»
— Значит вот оно что? Ты за три года ни разу даже голову в мою сторону не повернул, волочился за каждой юбкой. А в Торонто даже не понял, что перед тобой парень, а не женщина.
— Да, я, бл@ть знал что это ты, а не Саманта, с самых первых минут вашего маскарада. Я слышал ваш разговор в туалете, черт возьми, и сделал фото в самолете, когда ты спал, в съехавшем набок парике. Да и как вообще вас возможно спутать, это надо быть последним идиотом, или совершенным слепцом, вы нисколько не похожи! — голос Джона стал срываться на крик.
— Почему тогда молчал, зачем было ломать комедию? — Рик натянул упавшие к щиколоткам брюки на задницу.
— Наказать хотел, — Уже более спокойно ответил Клэптон, холодными от напряжения пальцами проследил капельку пота побежавшую по виску Уоррингтона. Он прикрыл глаза, коротко выдохнул и отстранился.
— Наказал! Унизил! Что теперь? Тебе приспичило вдруг, и ты примчался сюда, думая, что я вот так сразу раздвину перед тобой ноги, подставлю зад? Не слишком ли ты самонадеян? — Рик пытался привести в порядок брюки и застегнуть замок, дрожащими пальцами. — И где? В грязном общественном сортире! Я найду себе того, кто будет видеть во мне человека, а не станок для шлифовки своего эго…
— Станок для шлифовки эго? — Джон выплевывал слова обвинения с перекосившимся циничной ухмылкой лицом. — Да ты представить себе не можешь какие адовы муки перенес я, держа тебя в своих объятиях и не смея прикоснуться к тебе? — он прижал Рика к стене и впился в губы парня жестким, наказующим поцелуем. Словно оголодавший зверь, поедающий свою жертву.
Рик уперся руками в грудь бывшего шефа, разрывая поцелуй, кожа на плечах горела, «Наверняка будут синяки». Парень нарочито брезгливо вытер губы рукавом рубашки. Клэптона передернуло от этого жеста и накрыло злостью.
Слова Рика, как обухом били по голове, будто элементы часового механизма с равными интервалами отбивали ритм: «Найду… Другого, Найду!.. Другого!» — оседали в затуманенном желанием мозгу.
Он рванул к Рику, жестко припечатывая его к стене собственным телом. Хотелось вот так, как из насекомого, выдавить всю дурь, чтобы понял, поверил и сам, именно сам захотел близости. Резко развернул, прижал грудью к холодной кафельной плитке, сорвал с бедер еще не застегнутые брюки. Ткань с треском подалась и опала к щиколоткам бесформенной кучей тряпья. Затем рванул молнию на своих, разрывая ткань.
— Найдешь другого? Так ты того мудака себе нашел? — ревность красной пеленой заволокла взгляд, не давая ясно и трезво мыслить.
— Запомни, милый, — произнес ухмыляясь, — ты мой, только мой и я тебя не отпущу, и не надейся, — ткнулся своим возбужденным жестким стояком меж ягодиц Рика. Мощно, одним толчком вошел по самое основание.
— Нет! Нет, слышишь?! Перестань! Отпусти! — слезы потекли по щекам. Он пытался оттолкнуть, развернуться. Но навалившийся на плечи Джон не оставил шанса.
Рик закрыл глаза, задыхаясь от пронзившей разрывающей боли, закусив кулак, чтобы не заорать в голос. Хрипел, надрывая горло. Изо рта потекла и закапала на пол кровь из прокушенной руки. Тонкое, хрупкое тело парня, билось о стену сортира, как бабочка, насаженная на иглу энтомолога. Джон сорвался на быстрый темп, прикусив плечо парня. Рик дернулся, застонал. Сознание постепенно уплывало, сменяясь калейдоскопом цветных пятен перед глазами.
Клэптон толкнулся в последний раз и излился, зажатый узкими стеночками. Навалился на спину парня, восстанавливая дыхание. Постепенно приходя в себя и осознавая, что натворил.
— Рик?.. Рик!.. Господи, прости, что же я натворил? — В панике тяжело, рвано задышал. Отстранился, глядя, как тот сломанной куклой оседает на пол туалета. По щекам милого лица бежали дорожки слез боли и унижения. Кожа была бледной, как свежевыпавший снег.
Джон опустился перед пареньком на колени, произнес с болью в голосе:
— Рик, Господи, прости! Если сможешь, — помог подняться, одеться, застегнул ремень. Достал из кармана носовой платок и обмотал руку, вымазанную в крови. Рик не произнес ни слова, стоял, как каменное изваяние, с закрытыми глазами. — Пожалуйста, не молчи, скажи что-нибудь, милый… Накричи, ударь, только не молчи.
— Уходи! — надорванные связки ужасно болели. Воздух вырывался с хрипами, влажные ресницы отбрасывали темные тени на щеки и, казалось, будто под глазами пролегли темные круги. — Уходи, я не хочу тебя видеть!
— Рик… Пожалуйста…
— УХОДИ! — прокричал хриплым сипящим голосом.
— Хорошо… — Джон обреченно вздохнул, повернулся. — Давай хоть до дому довезу, — ждал ответа.