Страница 68 из 75
А потом в коридоре услышать обрывок разговора двух медичек, которые прошли ему навстречу. Вторая говорила первой:
- … а потом руку разрабатывай, и всю жизнь реабилитируй. А в седьмой тот придурок, который спьяни нырнул головой в валун. Мозгов как у детсадовцев…
Володька даже замер. Он сам любил нырять, и особенно выпивши. И получал от этого особое удовольствие – тот задор и молодецкая удаль, то пренебрежение опасностью, которого в трезвой голове не было, нельзя было сравнить ни с чем. А тут – головой в камень. Да, дно здесь было неровное, камни лежали до метра в диаметре, в некоторых местах был ракушняк – гарантия вспоротой кожи. И так ярко представилось, как заныривая в прохладную, крепко солёную морскую воду, сдерживая смех от щекочущих кожу пузырьков воздуха, вдруг головой вмазаться в твёрдую преграду. Он обернулся и быстро догнал девушек, схватив ту, у которой на бейдже заметил надпись реабилитолог, за руку.
- Что с ним случилось?
Девушка ошарашено хлапала глазами.
- С кем?
- Ну, с тем, кто нырнул неудачно?
Девушка скривила лицо в презрительную гримасу и наставительно продекламировала:
- Пьяный он нырнул, а не неудачно! – И уже нормально добавила: - Перелом шейных позвонков, полная неподвижность. А вы к кому?
Похолодев спиной и затылком, Володька выдавил:
- Я уже ухожу. – Развернулся и почти бегом бросился из отделения.
Он довольно болезненно переживал эту новую грань жизнь – травму и инвалидность. Никогда не думал о таких возможностях. И когда только узнал о травме товарища, посчитал, что жизнь того кончилась – военная карьера самого толкового и перспективного курсанта перечёркнута, что ещё осталось? Но вот так, спьяну неудачно нырнуть и остаться на всю жизнь овощем?.. Слишком яркое воображение подводило Володьку – он ярко представлял, как та медсестра из отделения кормит его с ложечки, а больничный суп течет по подбородку прямо на шею жирной неприятной струйкой, и хочется вытереться, а не получается и не получится никогда. Представлялось, как после еды под ним расползается коричневая зловонная масса, и ему теперь нужно кого-то звать убрать это безобразие. И зайдет снова кто-то в белой одежде, скорее всего девушка, и на лице у неё будет такая же презрительная и брезгливая гримаса, будет убирать из-под него это всё и ругаться. А он будет лежать совершенно неподвижный, беспомощный и униженный, и будет вынужден слушать всё, что она ему говорит и глотать обиду, понимая, что сам он – полное ничтожество.
Это было так жутко, так омерзительно, что его передёрнуло с головы до ног. Потом целый день эта картинка то и дело всплывала в голове, а Володька усилием воли не позволял ей выйти дальше кормления с ложечки с противно текущей по подбородку жидкостью.
Через время впечатления притупились, и жуткая картинка побледнела и стала посещать всё реже. Пока не прозвенел второй звонок…
Один из шалопутных братьев попал. И был это, естественно, Егор. Ребята тихо квасили после отбоя в казарме. Им, уже старшекурсникам, знавшим все выходы и входы, очень нравился этот экстрим – напиться так, чтобы наутро перегар, а дежурный офицер – ни сном, ни духом как алкоголь мог просочиться к курсантам. И тут выпивка подошла к концу, и лечь бы им, горемыкам, поспать, да только шила, как известно, в мягком месте не утаишь…
Егор и ещё один отчаянный товарищ решили через забор сгонять в ночной магазинчик недалеко от их территории. И на обратном уже пути попали на патруль, рванули через забор, а их свои и встретили. Егор, нет бы удрать или, если словили, принять бы поражение, а он завёлся и обматерил дежурного офицера и даже полез в драку. Вот такая неприятность, которая грозила вполне однозначным изгнанием из училища. Разбирались долго и муторно, Егора с товарищем на это время посадили на гауптвахту. Велись переговоры между отцом хулиганского заводилы, начальником училища, командиром факультета и злополучно дежурившим офицером. Сто процентов было за то, что бы ребят выгонят. Но всё таки не выгнали. Уж неизвестно, чего это стоило многостадальному отцу, но ребята были наказаны сурово. История получилась резонансная.
И для Володи самым большим впечатлением стали слова Ваньки о том, что если бы не его свидание на тот момент с Лизой, он бы тоже попал, и на пару с братом их точно выгнали бы, без вопросов. Потому как именно примерное поведение младшего стало гарантией того, что старший возьмёт себя в руки, и они оба таки закончат училище.
Володька долго думал, и довольно быстро связал слова джинсовой пигалицы, травму руки, историю неудачного ныряния и неудачное хождение за водкой. Ему до тоски захотелось снова увидеть девицу, которая сказала, что без жены и семьи все они пропадут. Зачем? А вот просто посмотреть ей в глаза, посмотреть и спросить почему она так сказала.
Он развил бешенную деятельность, чтобы её найти. Заново познакомился с Ванькиной Лизой. Та по описанию светлого хвоста и джинсов опознать девчонку не смогла.
Пришлось идти другим путём – всё свободное время проводил возле крыльца педунивера, перезнакомился с половиной всех парней из числа будущих педагогов, стал своим в общаге и даже самая противная вахтёрша Ивановна не бухтела по своему обыкновению, когда Володька приходил в гости. Но блондинку с хвостом и в джинсах так и не смог найти.