Cтилист

 — Ну, наконец, началось просветление! — фыркнула сестричка. —Хочешь, дам подержать?

Стилист вздрогнул. Доктор похлопал его по плечу и подтолкнул к стулу.

 — Садись, расстегни халат, если есть майка – надо снять, — руководил им Валерий Николаевич.

Юрик шизел от всех этих событий: встреча с Марусей, потом с Олешкой, сдача крови, сын…

— Ты готов? — строго спросила сестра.

Юрик сглотнул набежавшую от волнения слюну. Он не понимал, что с ним хотят сделать. Звезды на небе выстроились в необъяснимый фатальный круг, испытывали его психику на прочность.

Малыша вынули из кювезы и положили Юрику на грудь вместе с вязаным осьминогом, который зацепился за крохотные пальцы.

— Это женщинам так делают! —  удивился Стилист, у меня же нет молока, я не могу…

     Валерий Николаевич улыбнулся:

     — Конечно, меж мамкиными сиськами ему комфортнее, но так устроен маленький человек: он любит слушать ритм сердца родных ему людей, чувствовать их тепло. Успокаивается его нервная система. Мы каждый день проводим эту терапию не только с мамками, но и с папашками. Эффект потрясающий!

      Стилист вдыхал незнакомый запах, идущий от крохотной макушки со следом капельницы, и даже не подозревал, что в его извилинах уже началась космическая реакция по производству дофамина, который руководит родительскими чувствами. И с каждой секундой Юрик все больше ощущал себя отцом и мужчиной. Его распирала гордость: на груди у него тихонько сопит со сжатыми кулачками маленький сын, неожиданное счастье и лучший подарок в этом мире.

Маруся, принесшая малышу бутылочку со сцеженным молоком, остолбенела.

 — Ну-ну, — успокаивал ее доктор. —  Пришлось все рассказать и показать. Это верный способ очистить мозги и узнать подлинность отцовства. 

     Валерий Николаевич вывел их из корпуса через запасную дверь в крошечный дворик

     — Вам надо поговорить, дорогие родители. От вашего счастья зависит счастье вашего малыша. Не разочаруйте его.

      Он быстро забежал на крыльцо, успел обернуться и помахал им рукой.

     Юрик притянул к себе Марусю, и уткнулся в завитки за ухом.

 — Ты не забыл, какие слова мне однажды говорил? — шепотом спросила она.

 — Я их нарисовал, чтобы не забыть. И чтобы ты не забыла…

 — Я ничего не забыла. Все твои рисунки сохранила. Даже те, которые ты рисовал на обоях.

 — А русалку, которая тебе не понравилась?

— Она у меня на стенке висит, над кроватью, как твоё объяснение в любви.

— Я тебя очень ждал, русалка моя. Особенная и Единственная.

     Маруся улыбнулась:

 — На вот, позвони матери — протянула она телефон Стилисту.

      Он сразу переменился в лице:

— Что я ей скажу?

— Что? Скажи, что ты с ней хочешь коляску выбрать сыну, —рассмеялась она, — и что у ящерки вырос новый хвост! А потом поедем к твоей тётке. Надо же ее обрадовать!