"Они"

Я всегда знал, что если человек кричит, что ничего не боится, он лжец. Страх невозможно искоренить. К сожалению, тем безумием, которое проникало в мой мозг каждый год с наступлением зимы, управлять было не под силу. Экзистенциальный страх параличом выжигал нервные клетки. И вот, спустя семь лет я понял, что доктор глубоко ошибался. Он даже представить себе не мог, какова она, природа моего помешательства, и теперь, от мыслей, что же делать у меня сводило конечности, а волосы становились дыбом. Перебинтованные пальцы болели от порошка, которым я тщательно все же оттер стену от крови. Следы на обоях, остались в напоминание о ночи, когда шел первый снег. Я сидел за столом, наблюдая за аккуратно поджаренными кусочками хлеба, которые были намазаны арахисовым маслом. Мать приготовила их с любовью, в надежде, что это поможет мне восстановить силы после тяжелой ночи. Есть совсем не хотелось, а голова была забита другими мыслями. 

-Дорогой, может, ты сегодня не пойдешь в колледж? 

Вспышки отчаяния обожгли губы, с которых чуть было, не слетела просьба о помощи, но в последний момент язык повернулся в нужном ключе. 

-Нет. Прогуливать нельзя ты же сама понимаешь. Я, все же схожу. Таблетки у меня с собой есть, да и друзья будут волноваться. Не хочу сидеть дома в гордом одиночестве. 

-Понимаю. Просто я очень переживаю за тебя. 

Она села на стул рядом со мной и взяла меня за руку. 

-Этот, ночной приступ, был очень сильным. Как ты себя чувствуешь? 

Необъяснимое желание просить помощи не утихало ни на секунду. 

-Все хорошо. Мне уже лучше. Правда. 

Я смотрел в глаза искренним, светлым взглядом, хоть это и была фальшь, окутанная театральным занавесом, за которым только безнадега, одинокая и гнетущая. 

-Хорошо, я пойду, прилягу, голова очень сильно болит. 

Обняв меня и поцеловав в лоб, мать медленно вышла из кухни. Ее лицо было печальным и измученным. Мешки под глазами, говорили о том, что она, так же как и я, этой ночью совсем не спала. Доев тост и сложив посуду у раковины, я тепло оделся, взял сумку с принадлежностями и вышел на улицу. Ощущение тревоги пришло с первым вдохом морозного воздуха. Чувство, что кто-то, или что-то наблюдает за мной, не умолкало ни на секунду. Я шел по пустынной улице в колледж, постоянно озираясь назад и смотря по сторонам. Казалось, будто каждый встречный прохожий внимательно, злобно рассматривает мое лицо. Хочет отнять сумку, чтобы добраться до главного. Доказательства того, что доктор был не прав. Остановившись, я приоткрыл молниевый замок. Из главного отсека на меня смотрел объектив. Никто не знает моей тайны, и не должен. Если, люди разнюхают, начнется шумиха. Власти будут изучать меня как подопытного кролика. Нельзя чтобы они узнали. Это мой секрет. Эмоции нахлынули сразу, после того как, я сам себе задал главный вопрос. Кто эти существа? Зачем они это делают со мной столько времени? Звук автомобильного сигнала, сопровождаемого криками, вывел мозг из состояния оцепенения. 

-Эй! Ты что, не видишь куда идешь? 

Осмотревшись, я понял, что стою посреди перекрестка, и мне сигналят множество водителей. Возвращенное к жизни восприятие окружающего мира запустило инстинкт самосохранения, и я бросился бежать. Навязчивое чувство преследования, ощущение, что каждый прохожий провожает взглядом, давило на голову с невероятной силой. Потеряв значительный запас сил, я скользнул в переулок и, остановившись, припал к стене. Ускоренное сердцебиение, вперемешку с волнообразно подступающими эмоциями паники вынудило озираться по сторонам. Переулок был пустым, серым и одиноким. 

-Это какой-то бред. Я нахожусь в состоянии, близком к помешательству до сих пор и не могу совладать с чувством, что люди смотрят на меня. Считают странным, не таким как они. Психопатом, сошедшим с катушек. 

Невообразимое чувство страха было закреплено ощущением бессилия и безысходности. Шорох в левом ухе заставил обернуться в нужном направлении. Ничего, только толпы людей, расхаживающих по главной улице. Шорохи в правом ухе преобразились в шепот на неизвестном языке. Он проникал сквозь ушные раковины, парализуя все тело. Прислонившись к стене, я медленно закрыл глаза. 

-Они придут за мной. Шепот сухих губ звучал как приговор. 

Еле слышный, тихий голос сковывал конечности, не давая пошевелиться. Они все время были в тени. Все время были рядом. Наблюдали за мной из самых темных глубин вселенной. Как за теленком, которого выращивают, кормят и поят на убой. И вдруг, узнав правду, он подписывает себе смертный приговор. Достав камеру, и повертев ее перед собой, я открыл панель с дисплеем. 

-Это был всего лишь сон. Они плод твоего больного воображения. 

Нажатие красной кнопки привело к конвульсии и наплыву экзистенциального страха. В порыве безумия я упал на асфальт, вырывая с задней части головы клок волос. Крик слабых голосовых связок был очень тихим, полным боли и страданий. Осколки объектива, разлетелись по заснеженному асфальту, став в памяти последним воспоминанием… 

 

‍