Осада Джотиса

Собранный как пальцы в кулаке — и такой же несокрушимый.

На приличном расстоянии от гердеинцев Гивур вдруг остановился, перекинул щит вперёд и мысленно приказал: «Больше ни шагу».

Маджайра не стала спорить: если они сейчас не проявят осторожность, то выдадут свои намерения, а в её плане многое зависело от внезапности.

Джерисар прекратил расхаживать вокруг шеста и бесцеремонно уставился на неё. Маджайра стойко вынесла и этот взгляд, и отголосок самодовольства, промелькнувший у мужчины в мыслях. 

Хочет считать Джотис павшим, а её — своей законной добычей, пусть считает. Сейчас это лишь на руку.

Джерисар не представился, но правителя-полукровку сложно было с кем-то спутать. Смешение кровей сыграло с мужчиной дурную шутку: с одной стороны,  для гердеинца он был невероятно высок, статен и широкоплеч, а с другой — имел характерное круглое лицо с плоским носом, узким разрезом глаз и редкими светлыми усиками.

Окончательно впечатление портили спускавшиеся до плеч палевого цвета кудри. Из-за них лицо казалось невыразительным и блёклым, даже в чём-то болезненным.

На его спутника Маджайра поначалу не обратила внимания. Для гердеинца он выглядел весьма заурядно: худощавого сложения, смуглый и темноволосый, с извечными глазами-щёлочками, — но отчего-то казался ей смутно знакомым.

Взгляд, как привороженный, возвращался к нему снова и снова, пока Маджайра не отыскала в чертах лица слабый отпечаток когринской крови: у юноши был крупный нос с горбинкой у основания и широкий рот. Но это, пожалуй, и всё.

Неужели Джерисар привёл с собой на переговоры сына? 

— Ещё немного, и стерва тебя глазами съест. Никак, узнала?

Маджайра вздрогнула, но не подала вида, что понимает по-гердеински.

Юноша от слов Джерисара вытянулся до звона в спине и застыл с непроницаемым лицом. В ответ он едва шевельнул губами. При таком расстоянии невозможно было разобрать ни слова, но Маджайра прочла его мысли:

«Ей не знакомы ни я, ни моё имя».

— Ну так представься! И начнём уже этот фарс под названием переговоры.

Маджайра ничего не понимала. Они не могли быть знакомы! Гердеинские послы сменяли друг друга с завидной частотой, но никто из них не был настолько молод.

— Досточтимая дива Маджайра, дочь императора Гардалара Фориана Язмарина и наследница императора Талиана Шакрисара, — произнёс юноша по-морнийски с едва заметным акцентом, — от лица Джи Саара Второго из династии Ти, сына неба и светлоликого правителя Гердеина, я счастлив приветствовать тебя. Моё скромное имя Фа Лонь. Я буду переводить речь пресветлого моего владыки на морнийский язык, а ему — твою речь на гердеинский.

Маджайра опустила ресницы. Скромное имя. Ага, как же!

По злой иронии судьбы, он действительно был ей знаком. Точнее, не он сам, а его отец, одаривший юношу четвертью морнийской крови. 

И как теперь быть? 

Если она убьёт Фиалона... Анлетти никогда ей этого не простит.

— Неужели Джерисар забыл морнийский язык? — спросила Маджайра и чуть приподняла бровь. — Или тебе, Фиалон, больше нравится язык отца?

Она не надеялась, что её выпад достигнет цели, но Фиалон дёрнулся, как от удара, и оцепенел. Его взгляд стал бессмысленно блуждать по полю, не находя, за что зацепиться.

В мыслях же воцарился хаос. Образы сменяли друг друга так часто, что Маджайра не могла уловить смысл. И лишь непонимание, граничащее с детской обидой — Почему не я? Чем я хуже? — сквозило во всём.

— Морнийский язык прекрасен, — наконец вымолвил он и поднял на неё ненавидящий взгляд. — Достаточно прекрасен, чтобы его уничтожить. — Губы юноши исказила некрасящая его жёсткая усмешка. — Ты пригласила нас на эту встречу, чтобы обсудить условия сдачи. Так говори! Джи Саар не будет ждать тебя вечно.

Маджайра взглянула мельком на Джерисара, который с интересом прислушивался к их разговору, и нахмурилась.

Как заставить его расслабиться и подойти ближе?

— Мы готовы сложить оружие при условии, что женщины, дети и старики получат еду и тёплые вещи. После чего им беспрепятственно дадут уйти.

— Куда?

Вопрос её обескуражил.

— В ближайший город на восток по имперскому тракту.

— Исключено.

Фиалон отвечал холодно и бесстрастно. А вот Джерисара ситуация явно забавляла. Маджайра раз за разом ловила на себе его насмешливый взгляд.

— Скажи ей, что ближайший город на имперском тракте, где беженцы смогли бы найти приют, находится восточнее Амиса.

Слова ещё не отзвучали, а картины опустевших городов и деревень, завалов на дороге, вездесущего воронья и мёртвых тел уже встали перед глазами — безжалостные в своей правдивости и до тошноты подробные.