Страница 3 из 143
- Ты так и не представилась, - улыбаясь, поравнялся он со мной, зашагав в унисон. – Я, конечно, слышал, как тебя назвали, но хочу разрешения быть знакомым.
- Зачем? – подозрительно покосилась я на него.
- Ну… чтобы проводить тебя. Можно? – Я остановилась, остановив тем и его.
- Нет, я не хочу, чтобы меня провожал обманщик.
- Обманщик? – переспросил Чонгук.
- Я не первый день работаю. Твоя рана резаная, а не колотая, - произнесла я, сама тут же став лгуньей. Легче было сослаться на наметанный и опытный глаз, чем на видение из его недавнего прошлого. Парень смущено потупился.
- Прости, это так. Я подрался, а не упал. Не хотелось вдаваться в подробности. Теперь ты знаешь правду. Начнём заново? – Он протянул мне ладонь. – Чонгук. – Я посмотрела на него, на его руку, попыталась пробудить в себе что-нибудь из бабушкиной наследственности, которая помогла бы отличить плохое от хорошего, как у той всегда получалось, но кроме солнечной улыбки, располагающей и открытой, я ничего не видела.
- Элия, - ответила я на рукопожатие, скорее забрав ладонь обратно. Ничего не прозрела сквозь энергетическую связь на этот раз, но всё равно мне иногда казалось, что люди могут почувствовать мои невидимые глаза, расположившиеся между линиями жизни и ума. Знать бы ещё точно, что те содержат нечто экстрасенсорное, а не просто больное воображение или расстройство рассудка, выдающее мне порой какие-то миражи. Но Чонгук только что подтвердил, что я была права.
- Красивое имя.
- Всего лишь не очень распространенное. В этих местах, по крайней мере.
- Так ты не отсюда? – С той самой ночи, как скончалась бабушка, я постоянно видела во снах преследования и иногда, даже днём, оглядывалась, а не придут ли за мной? Те люди не знали, что у их преступления была свидетельница, но раз они сумели найти бабушку, много лет скрывавшуюся от них, что помешает им узнать однажды, что у той была внучка, и внучка эта слишком многое знает? А если им захочется воспользоваться и моим неразвитым провидческим даром, который открылся лишь после того, как бабушки не стало? Именно поэтому я скрывала о себе всё. Я никому не говорила откуда я, где жила раньше. И первому встречному, даже милому, ничего докладывать не собираюсь.
- Ты очень любопытный, Чонгук, - тактично заметила я.
- Возможно. Или просто задаю вопросы к слову. Как иначе ещё складывается беседа? – Мы неспешно пошли дальше, в сторону моего жилища. – Я проездом в Баосине, недели на две-три. Никого здесь не знаю, подумал, что ты моя землячка, поэтому и решил познакомиться. – Всё звучало миролюбиво и правдоподобно. Отвернуться от парня просто потому, что я подозрительна и живу в состоянии вечного напряжения? Не страха – тот улёгся ещё года два назад, но настороженность точно жила во мне, никуда не деваясь.
- Что ж, могу показать тебе наш городок. Только не сегодня. Мне нужно готовиться к экзаменам.
Чонгук довёл меня до двухэтажного старого здания с облезлой штукатуркой на стенах. Тут я и обитала.
- Ладно, я зайду за тобой завтра вечером, если ты не против? Где твоя комната? – Я указала на окно первого этажа, с покосившейся старой рамой и маленьким отколотым уголком стекла сверху слева.
- Она не моя, я делю её со студенткой, но если ты осторожно постучишь, так, чтобы стекло окончательно не треснуло, кто-нибудь из нас обязательно откликнется, - улыбнулась я.
- Хорошо, я буду аккуратен, - пообещал он, и мы простились. Я вошла в дом, половина которого сдавалась под самое дешевое общежитие в мире, наверное. На каждом из двух этажей по восемь комнат, в некоторых жило по два, в некоторых по три-четыре человека. Кухни было две, на первом и на втором этаже, общие. Душевых было по две на этаж, вроде как для мужчин и для женщин, раздельные. Моя соседка уже была в комнате. Болтливая и вездесущая Мао, иногда утомляла, но без неё я бы не выжила последние месяцы. Она помогала с учебой, давала советы, и пару раз в долг, когда мне не хватало на что-то. Учащаяся в университете, она подрабатывала когда где, то на почте, то в магазине, то в библиотеке, но при этом деньги ей ежемесячно присылали и родители, чтобы она могла не отвлекаться на заработки. Но она не могла, желая постоянно покупать себе что-то сверх необходимого, но имея совесть не требовать этого от отца и матери.
- Что за красавчик тебя провожал, Эя? – сразу же подскочила ко мне она, одну руку положив мне на плечо, а в другой придерживая шаобин – сытный китайский плоский пирожок с начинкой, который откусывала то и дело.
- Пациент из больницы. Я меняла ему повязку.
- Очень симпатичный, - подтвердила она ещё раз, вцепившись зубами в тесто. С полным ртом, она указала на свой прикроватный столик. – Угощайся, я не стала оставлять на кухне, там наверняка кто-нибудь возьмет.
- Спасибо. Может, заодно выпьем чаю? – Она согласилась, я взяла свою оловянную кружку, и мы отправились ставить чайник и болтать, после чего следовало садиться за учебники и зубрить, потому что остались последние часы для подготовки. Но меня отвлекало не оставляющее беспокойство. Внутри что-то шевелилось и неугомонно ёрзало, будто зверек, унюхавший чьё-то приближение. Врага ли или друга? Я не видела смысла в интуиции, если она не подсказывала, как себя нужно повести дальше? Как бабушка справлялась с предчувствиями и прозрениями? Почему она оставила меня так рано, почему не научила ничему? Не оставила мне никаких подсказок, кроме совета найти солнце и старой книги с рецептами, перечислявшими порой такие растения и травы, о каких я не слышала, или какие могла бы найти только там, в Тибете.
Перед сном я иногда открывала эти записи, как сделала и сегодня. Среди подробных инструкций о том, как приготовить отвары и зелья, находились порой самые смешные и нелепые заклинания и заговоры: как приворожить мужчину, как навести порчу, как обездвижить врага, как нагнать слепоту, как вызвать духа-хранителя. Особенно мне нравилась страница с последним. Дух-хранитель изображался наподобие рыцаря-ангела, хоть и без лица. Шрифт возле него был особенно старым, таким, который трудно разобрать (но мне, к счастью, прочла когда-то его при жизни бабушка, и я запомнила) и каким уже не пишут иероглифы. Ещё были сделаны пометки, даже не бабушкиным, а более древним почерком.
- Опять твой магический фолиант разглядываешь? – потянулась Мао, ложась в постель. – Там есть что-нибудь на самом деле действенное?
- Нет, конечно, - засмеялась я. – Это просто семейная реликвия. Единственное, что осталось мне от родни.
- Жаль, а то мы могли бы стать ведьмами, а? Исполняли бы себе свои желания. – Она забралась под одеяло, а я посерьёзнела. Одно только слово «ведьма» вызывало у меня не лучшие воспоминания. Именно ей обзывали бабушку, именно ею она не хотела, чтобы стала я. Именно в ведьм я не верила до последнего, пока не увидела, что из-за каких-то предсказаний могут даже убивать. Разве можно после этого говорить, что магии не существует и она ни на что не влияет, если она виновата даже в погубленной жизни?
Вопреки предостережениям бабушки, чем дальше в прошлое уходил Тибет с моим детством, тем сильнее я чувствовала, как зовет меня моя кровь, зовёт пойти по стопам женщины, единственной родной и близкой, которая у меня была, но я ничего, совершенно ничего не умела! Как-то раз я усердно читала заклинание на сломанную ногу, надеясь, что это случится со старшей медсестрой, жутко наоравшей на меня, но вместо этого через неделю я сама вывихнула руку. С тех пор от чар и волшебства я держалась подальше, экспериментируя лишь с зельями, которые у меня всегда получались.
- Я гашу свет? – спросила Мао, протянув руку к лампе. Я провела пальцем по рисунку духа-хранителя в латах. Вот бы колдовать так, чтобы пробуждать силы природы, оживлять стихии! Я пересмотрела фильмов в дежурной и сестринской.
- Да, гаси, - захлопнула я книгу и положила под подушку. – Спокойной ночи, Мао.
- Добрых снов, Эя.