Страница 5 из 34
Вот и основное предположение – но больше мы ничего не знаем, поскольку не было никаких зримых предпосылок к войне. Все примерно, как и в начале века. Хотя кто знает: события последних лет у нас потускнели или вовсе пропали, мы даже не помним, кем работали последние годы, документы мало чем могли помочь, ведь у многих нет записей в трудовых, а лист трудового договора всегда трудно найти, тем более «беспамятным» людям после шока... А что-где должно лежать в квартире, вообще не помнится из-за провала в памяти.
Тем более, еще невыяснено, что Катастрофа — это непременно воздействие нейтронных бомб. Такую версию предложил (в нашем городе) первым я. Еще давно я знал (наверно, из журнала «Техника молодежи» начала 90-х), что от нейтронных бомб люди на короткое время теряют сознание. Вот и предложил эту версию.
А как всё на самом деле? Мы надеялись, что наше путешествие приведёт, в конце концов, к ответу на эту страшную загадку. Тем более путешествие было связано с сохранением жизни наших близких. Мы — разведка. И ради этого приходится терпеть соседство бывших буянов в автокараване. Но пока они под надежным руководством нашего Капитана, всё в порядке. Чему верю. Он удержит любого головореза. Иерархия для них, соблюдение подчинения старшим – вопрос выживания. Это правила чести для бесчестных людей. Но все-таки правила. И пока они работают… А что дальше будет, когда исчезнет цель нашего вынужденного путешествия? Пока я сильно не задумывался над этими пугающими предположениями.
Когда снова начнётся мирная жизнь, где-нибудь под солнцем Юга?…
Оказывается, за нас это уже решили. У них было больше возможностей (технических) для выживания. Там, за Озером, куда мы все-таки докатим или добредём, было место – земля обетованная – не только как спасение для убегающих остатков населения из разрушенной и замерзающей Сибири – но и для таких людей как я. Впереди, всё еще далеко на юге, нас ждал Город, разделённый на районы белыми стенами, увитыми вечнозелеными вьющимися хвощами.
Но сейчас мы еще на полдороги к Семиречью. Автокараван приближался к очередному городку среди бывших сарматских степей. Опять предстояло пополнить запасы бензина и продуктов – среди пустых улиц…
3. ГОРОДОК В СТЕПЯХ
Городок оказался сильно оплавлен. Почти весь. До этого, как я уже говорил, попадались городки с частично оплавленными от высокой температуры домами. Когда-то это был степной городишко с типичными для бывшего Союза панельными пятиэтажками в новых микрорайонах, желтыми «хрущевками» в центре и на старой окраине.
Степь, правда, была не совсем ровная: там и сям возвышались невысокие холмы. И вообще, для здешнего рельефа характерны поднятия земли (недаром на картах значится Мелкосопочник), что привело к формированию удивительного пейзажа, чья необычность усилилась после Катастрофы… В расплавленных нагромождениях лавы различался внешний вид домов. На окраине сохранились почти целые дома.
Все эти возвышенности, чуть всхолмленный рельеф — возможно, свидетельствовали о близости предгорий хребтов Алатау или Тарбагатая. Я уже сбился с точного ориентирования. Карта для такой местности требовалась более подробная. И нам уже не могли помочь указатели сел и городов: почти всё было оплавлено.
Вверх по улице уходил тротуар. С его края свисали расплавленные капли и струи лавы. В эту лаву превратилось всё, что попало в момент Катастрофы в зону взрыва. Взрыва ли? Я этого не знал. Но уж точно не нейтронная бомба. Такая лава – под землёй. Странно. Но я многое узнал в конце путешествия.
Я стоял около четырёхэтажного старинного здания рядом с этим оплавленным тротуаром. Его могли построить в начале ХХ века, может уже при Советской власти. Но стиль был классический, с резными каменными вставками и лепными украшениями, прямоугольниками на стенах между окон.
Соседнее здание почти полностью оплавилось, так что его архитектура едва угадывалась. А ближний ко мне дом был мимоходом задет загадочным, но беспощадным «плавлением»: лишь крайний подъезд едва был различим в огромной горе лавы, в которую превратился соседний дом…
Тротуар вздыбился на высоту около двух метров и уходил еще выше к горе лавы — но эта дорожка вела наверх еще до Оплавления. Надо же, гористая местность – как в моем городе… Все детство – особенно в детском саду – я провёл среди перепадов высоты, каменных лестниц и похожих дорожек и дорог, уходящих круто вверх…
Под крутым виражом дорожки образовалась ниша… не совсем даже понятно, что в рельефе было до Катастрофы, а что вздыбило местности плавлением реальности.
И вот… рядом со мной дверь старого подъезда. Дом, повторяю, был почти старинный, построенный еще до эры хрущевских пятиэтажек, а потому красивый, небольшими, но все-таки наличествующими архитектурными «излишествами». Фасад выкрашен в жизнерадостный, но вместе с тем спокойный цвет: в оттенок нежно-тёплых тонов с примесью спокойных синевато-зелёных красок «Видимо, побелка стены была сделана тонкими ценителями покоя и тихой радости жизни» подумалось мне.
Таким я всё запомнил перед тем, как увидел ее.
4. ТАНЕЦ ПОД ОПЛАВЛЕННЫМ ТРОТУАРОМ
А потом… Не знаю уже, что началось раньше: включилась музыка, или я еще перед этим в тишине, заметил белое платье девушки.