Слово Мастера

Несмотря на плащ, сидеть на земле было холодно. Девушка встала, отряхнулась и посмотрела на место, где она очнулась. «Что за чертовщина!» — прямо под её ногами находился огромный, в человеческий рост круг. На чёрные каменные кольца были нанесены неизвестные, будто изломанные символы. Присев на корточки, она провела рукой по шероховатой поверхности. От плиты повеяло сырым холодом. Где-то вдалеке вспорхнула птица. Кристин вздрогнула, обернулась. Гнетущее чувство нарастало и никак не желало отпускать. Бешено заколотилось сердце. Лес обступал её со всех сторон. Подул порывистый пробирающий до костей ветер. Кристин поёжилась и накинула на голову капюшон, однако липкое чувство холода на шее не желало исчезать. Хотелось кричать, звать на помощь, но что-то подсказывало — не стоит этого делать. Девушка ещё раз посмотрела туда, откуда вспорхнула птица и, немного помедлив, пошла в противоположную сторону.

Вы когда-нибудь оставались ночью в лесу? Одни? Без света, еды, даже простого ножа? И я имею в виду не тот жалкий лесопарк или рощу, по которым вы гуляли в детстве, а именно настоящий лес. Дикий. Бескрайний. Опасный…

Кристин шла по этой глуши весь день, делая небольшие передышки, но продолжая упорно идти туда, куда глаза глядят. Ноги уже подкашивались от усталости, однако она всё равно продвигалась вперёд, надеясь выйти на… хоть что-то: посёлок, дорогу, речку, в конце концов. Разум не позволял остановиться и гнал девушку вперёд. Больше всего Крис боялась, что она ходит по одному и тому же месту, и вот-вот из-за дерева покажется чёрный каменный круг.

Вечерело. На лес надвигалась тьма. Дневные звуки исчезали, уступая место своим ночным собратьям. Тепло медленно таяло в воздухе. Девушка без сил рухнула на поваленное дерево и подпёрла голову руками. Ноги гудели от долгой ходьбы.

Спички, нож да часы — вот всё, что нужно было ей в эту минуту, но у девушки было только одно яблоко. Крис нащупала его сквозь складки плаща, но тут же отдёрнула руку. «Нет, одно уже съедено, это на завтрашний день. Неизвестно, надолго ли я тут застряла…»

Желудок протестующе заурчал, и девушка со всей силой ударила себя в живот. Она знала, что это не уменьшит голод, но бессилие брало верх над голосом рассудка. Бессилие из-за собственной слабости, из-за неспособности выйти из леса, из-за невозможности сделать что-либо. Из-за страха, что липкими пальцами заползал под одежду вместе с холодом, тугим узлом сжимал внутренности, образуя в животе сосущую пустоту похлеще голода.

Кристин с трудом поднялась и огляделась кругом. Сзади неё едва-едва пробивалось солнце. Девушка вздрогнула: приближалась ночь, а с ней и тьма, холод, насекомые. Нет, насекомые были и днём, но почему-то именно ночью они становились в разы страшнее. В особенности комары. Девушка терпеть не могла этих звенящих насекомых и боялась их до жути на каком-то животном инстинкте. Всему виной был фильм, а точнее его отрывок, который она увидела, ещё будучи маленькой. В этом эпизоде одна женщина намазала своего кавалера, пока он спал, какой-то жидкостью, привлекающей комаров, по-хорошему это средство на блюдце наливают, и все кровососы, вместо того, чтобы людей кусать, на блюдце садятся и пьют жидкость. После того, как эта мадам всё сделала, из мужчины комары за ночь всю кровь высосали. Жестокое убийство. И теперь Кристин, только заслышав комара, в ужасе вскакивала с кровати в надежде убить опасную тварь или же, наоборот, укрывалась с головой, молясь, что этот кошмар до неё не добрался. Ох, сколько потраченных нервных клеток, сколько бессонных ночей из-за одного фильма, название которого Крис даже знать не хотела.

Вот и сейчас девушка в страхе прислушивалась, надеясь не услышать знакомый писк и мечтая о костре, о его тепле и горьком дыме, что отпугивает всех и вся. Но на чудеса рассчитывать не приходилось. Крис посмотрела кругом в поисках ночлега: спать на земле не вариант — почва за ночь вытянет всё тепло, — на плащ она не особо надеялась. Искать ветки, чтобы подстелить, уже было поздно. Девушка вспомнила про красных муравьев, клещей — и содрогнулась. Ночлег в лесу пугал ее всё больше и больше. Но выхода не было. Кристин начала осматривать деревья, ища укрытие, и фортуна улыбнулась ей: ствол небольшого дуба разделился на несколько частей, и его ветви образовали небольшую чашу. Девушка обошла дерево кругом и удовлетворённо кивнула — дуб был здоров. Крис приметила ветку, до которой могла дотянуться, и начала подъём.

Скинув плащ и забросив его на ветку, девушка обрадовалась тому, что одежда её была уместной для данной обстановки: кожаные штаны и легкая туника ни капли не стесняли движений, а сапоги плотно сидели на ноге. Кристин подпрыгнула и уцепилась руками за ветку — грубая кора тут же впилась в кожу, — девушка не отпустила ветвь и, сжав зубы, упёрлась в ствол ногами, напрягла мышцы рук… Подъём отнял у неё много сил — сказывалось долгое отсутствие тренировки. Только оказавшись наверху, она осознала, как же на самом деле устала. Надев плащ и укрыв им голову, Крис немного поёрзала и, наконец угнездившись, прикрыла глаза, надеясь, что ночью не свалится и не свернёт шею.

Проснулась она рано, когда в воздухе ещё стояла сырость. Девушка аккуратно потянулась, разминая затёкшие конечности. Кристин спала плохо, резко просыпаясь среди ночи от неясного шума, боясь лишний раз пошевелиться, и вновь проваливаясь в тревожное небытие. Посмотрев вниз, девушка не увидела опасности и начала спускаться. Влажность была достаточно высокая, пальцы скользили по сырой коре, и Крис чуть не сорвалась, но, к счастью, всё обошлось. Очутившись на земле, она потёрла израненные руки и попыталась вспомнить, откуда она пришла. Найдя нужные ориентиры, Крис кивнула сама себе и продолжила путь.

Пить… пить… пить… Эта мысль билась в голове девушки уже полдня. Во рту было сухо. Кристин бессознательно облизывала губы, отчего пить хотелось сильнее. Ещё утром ей повезло найти лопухи, в огромных листьях которых скопилась роса. Но этого было недостаточно для ослабленного организма девушки. Кристин остановилась и подняла глаза к небу. «Моя ровесница потерялась в якутской тайге и выживала там месяц, а я через пару дней уже окочурюсь», — невесело подумала девушка. Она не кричала, не плакала, просто молча смотрела на небо, ведь знала — лес не любит шума.

— Дух леса, — тихо произнесла девушка.

Тишина…

— Дух леса, выведи меня, пожалуйста. Не дай погибнуть, прошу.

Кристин знала, что её слова не возымеют эффекта, но эта просьба принесла ей какое-то удовлетворение и внутреннее спокойствие.

Девушка вспомнила свои походы с дедушкой в лес: как она собирала вместе с ним грибы, как он учил различать ядовитые растения и неопасные. Как он рассказывал страшные истории про волчье лыко и вороний глаз. Как дед объяснял, где искать съедобные ягоды, как Крис впервые попробовала дикую малину. Как они случайно набрели на целую поляну черники, — мелкие кустики усеяли всю поляну, и невнимательный человек ни за что бы не заметил красивые бусинки синих ягод, если бы не знал, что искать. Дед много рассказывал про грибы, он с лёгкостью отличал несъедобные от условно-съедобных, хотя иной другой, менее опытный грибник, не рискнул бы это делать. У него были свои тайные места, и он с удовольствием обучал этой науке свою внучку. Дед всегда говорил, что самый лучший гриб, королевский, — это белый. Крис соглашалась, но всё равно искала лисички, потому что ей они нравились больше.

Она задумалась о тех днях, когда ходила с ним по грибы. Как бегала вокруг медленного дедушки, внимательно осматривающего каждый листик, и быстро шептала: «Лесной дух, скажи, где грибы! Укажи на них, пожалуйста!». Детский мозг наивно полагал, что хозяин леса поможет ей, и она с новыми силами бежала искать то, что даст леший. Эти слова настолько вошли в привычку, что даже превратились в некий ритуал. Ритуал, который проводился Крис, даже будучи взрослой, при каждом семейном походе в лес. Ритуал, приносивший некую уверенность, что она не уйдёт из леса с пустой корзиной. Ритуал, возвращающий её в детство.