Страница 154 из 158
Ожидание затягивалось, но очередная вспышка положила ему конец, окрасив половину неба в цвет грязного золота. Казалось, люди на поле боя, превращенном в оглушительно вопящую мясорубку, не способны кричать громче. Однако новая волна ужаса захлестнула несчастных, унося их в океан хохочущего кровавого помешательства, и подернутое серой пленкой небо порвалось на лоскуты от истошного воя, душераздирающего визга и надрывного стенания. Ни один человек не способен издавать такие звуки. Впрочем, многие из них уже не были людьми.
Несколько солдат сгорели заживо, хотя не было видно не единого языка пламени. Они просто упали на землю, и от их обугленных тел начал распространяться мерзкий, тошнотворно сладковатый запах паленого человеческого мяса.
Недалеко от укрытия Бахирона и Миро сражалась небольшая группа марийцев, отчаянно отбивающаяся от набросившихся на них уродов. Внезапно республиканцы начали хвататься за застежки и перерезать ремни, предпринимая жалкие попытки освободиться от доспехов. Но их тела медленно раздувались, и броня все сильнее стискивала их. Кому-то повезло – монстры достали их своими кривыми конечностями и разорвали, остальным же была уготована иная участь. Они продолжали расти, но марийские оружейники постарались на славу, и крепления нагрудников даже не думали ломаться. Раздутые покрасневшие тела с выпирающими синими буграми вен катались по земле, загнанные в смертельную ловушку тем, что должно было их защищать. Первыми лопались глаза, затем из распухших десен вылетали зубы, ногти слетали с надувшихся пальцев. Из носа, ушей и рта текла кровь до тех пор, пока солдаты не взрывались, обдавая все вокруг кровавым фонтаном, обрывками кожи и мелкими ошметками мяса. И даже после этого части их тел продолжали медленно расти.
Последняя вспышка оказалась милосерднее предыдущих. Умирая, люди немного меньше мучились от ее аномалий, принесенных южным ветром. Загадочная сила выворачивала конечности, перемалывая кости, и перемешивала внутренности, заставляя своих жертв захлебываться кровавой блевотиной. Солдаты осыпались песком, высыхали до хрустящей оболочки или растекались пузырящейся жижей. Кого-то вдавливало в землю тяжестью собственного веса до тех пор, пока они не превращались в лепешку с неровными краями.
Безумие с новой силой било в головы людей, растаптывая остатки здравомыслия. Марийцы исступленно сражались со своими двойниками, обряженными в одежду илийский воинов, и, убивая очередного врага, какой-нибудь сторонник республики хватался за рассеченное горло. Илийцы не отставали от них и активно истребляли собственные зеркальные отражения, издевку их воспаленных рассудков, и тем самым вырезали своих товарищей. Несколько человек просто исчезли, провалившись в себя или растворившись в дыму, оставив в этом мире лишь преисполненный разъедающего страха вскрик, повисший в воздухе. Некоторых из них перед исчезновением недружелюбное пространство разворачивало и разглаживало, как смятый листок. Было видно все стороны человека, как бы он ни повернулся – спина соседствовала с грудью, руки и ноги собирались в плотную мозаику, а стопы и макушка головы торчали где-то у шеи и копчика одновременно. Эта невозможная картина могла свести с ума любого, кто хоть на секунду задерживал на ней свой взгляд.
– Помогите! Помогите нам! – раздался хриплый голос недалеко от укрытия Бахирона и Миро.
Очнувшийся от прострации марийский военачальник посмотрел на кричащего. Солдат королевской армии тащил по полю своего товарища, который бился в конвульсиях и надувал пузыри из густой коричневатой пены, хлопьями падающей ему на грудь. Приподнявшись, Миро собрался позвать их, чтобы они спрятались в укромном месте с ним и королем, но Бахирон зажал ему рот грязной ладонью и молча покачал головой. «Им уже не помочь», – едва слышно прошептал он.
Илиец короткими рывками волочил своего друга, не заметив, как в один момент тот затих, выпучив невидящие глаза покрытые красными молниями лопнувших сосудов. Солдат молил о помощи, а потом внезапно вскрикнул и схватился за свою руку. Труп товарища шлепнулся в размешанную ногами грязь, но илиец не обратил на это ни малейшего внимания. Полный немого ужаса взгляд был прикован к его ладони, которая выделяла вязкую полупрозрачную жидкость. Пальцы начали извиваться сами по себе, на них прорезались крошечные отверстия, из которых вырывался тоненький писк. Завопив от омерзения и страха, солдат выхватил из-за пояса тесак и как-то слишком легко отсек себе руку. Но вместо крови из обрубка потекла все та же слизь. Вскоре она заполнила его рот, хлынула из носа и ушей, выступила капельками на коже. На землю упало уже не человеческое тело, а пищащее желе, ползающее по доспехам и пережевывающее остатки одежды.
Миро вырвало, и он потерял сознание. Когда мариец пришел в себя, он почувствовал, что что-то изменилось, но пока еще не понял что именно.
– Очнулся, – заметил Бахирон. – Слышишь?
По-Кара прислушался. Действительно, воздух больше не трещал и не вибрировал. Он осторожно выглянул и проследил за взглядом короля. Мур смотрел на юг, где было видно только едва заметное зарево.
– И нити исчезли, – сказал Миро, озираясь по сторонам. – Это конец?
– Еще нет.
Бахирон вскочил на ноги, вскинул меч к небу и громогласно объявил:
– Битва не окончена! Илийцы и марийцы, все ко мне! Забыть разногласия, перед нами выросла угроза для Алокрии!
Король не слишком рассчитывал на эффект громких речей, поэтому сбросив с души остатки страха, недоумения и усталости, он бросился вперед, точным ударом разрубив долговязое чудовище, на котором еще висели обрывки илийского обмундирования. Разделенная надвое тварь верещала и продолжала шевелиться. Видимо, подобное ранение не было для нее смертельным. Бахирон хладнокровно расчленил монстра, бывшего когда-то его подданным, чтобы тот оставался обездвиженным и больше никому не причинил вреда.