Страница 42 из 99
Эр даже не мог вспомнить, когда в последний раз оставался с Эсом наедине.
В перерыве стоило только ребятам намекнуть, что они собираются пойти пообедать, Эс исчезал раньше них. Причем без единого слова. Лишь легкое дуновение из тени обозначало его бегство. И все бы ничего, но он все больше напоминал безумного. Хотя, может быть, Эр судил предвзято.
Вот Эр опять остался один. В репетиционной в отсутствии товарищей, и ребят из стаффа. Так непривычно было видеть опустевшую и без того огромную студию в отражении зеркала во всю стену. Инструменты казались брошенными. Еще бы слой пыли на них, и тогда можно было бы подумать, что людей здесь не было очень давно. Возможно никогда.
И Эр был здесь как будто к месту. Тоже брошенный. Сидел в углу на стуле и не знал, чем себя занять. И жизнь впереди ждала видимо такая же.
Он – загнанный в угол, один, а вокруг лишь пустота, и никого рядом.
Нет, все, больше так нельзя. Куда там Эм и Эль обычно ходили?
Эр уже которую ночь не мог уснуть. Он сидел с включенным светом и смотрел в черное окно на свое отражение. Наверное, скоро он срастется с этим креслом.
Эр проснулся ближе к полудню от того, что квадрат солнечного света подполз к нему непозволительно близко. Это наверное было какое-то шестое чувство, или просто удача. Проснулся и не меньше получаса смотрел на эту границу, подползающую к его руке. Он отодвигал пальцы по чуть-чуть, по сантиметру. Казалось, вот-вот солнце пройдет по его останкам.
Интересно, хватило бы для него одного лучика? Наверное, хватило бы. А что потом? А что Эс? Пришел бы он на этот раз? Что он почувствовал бы, если бы Эра не стало? А почувствовал бы он хоть что-то? А если бы это было облегчение? Ведь не нужно было бы больше никого избегать.
Но какие глупые мысли…
Крепкий кофе с двумя кубиками сахара и свежий тост. Если и сегодня это будет единственным, что он съест, то к вечеру он и без солнечного света исчезнет.
Он умер от голода и переживаний… Смешно…
Как же дома тихо. Как же невыносимо. Почему репетиция только вечером? Почему он никуда не идет? Почему ему никто не звонит? Не пишет?
Глупо задаваться такими вопросами. Сначала он пожелал обо всём и обо всех позабыть, долго и старательно к этому стремился. Вот все позабыли о нем. Этого следовало бы ожидать.
Нет, не все, есть фанаты. Сколько в Твиттере подписчиков? Больше тридцати тысяч. А что он для них? Картинка на мониторе, картинка человека с бас-гитарой наперевес и с набором придуманных идеализированных привычек. Его настоящего за этим образом и не было никогда.
Сегодня Эс словно бы и не здесь. Он даже, казалось, позабыл, что избегает Эра, и… Никогда за ним такого не водилось прежде. Как бы он ни напивался накануне, как бы ни выкладывался за бессонные в преддверии релиза дни и даже недели, никогда он не пел так отвратительно.
По лицам одногруппников было видно, что и они заметили состояние Эса. Эн едва сдерживался. Помнится, и в сторону Эра бывали нередки такие взгляды. Только, казалось, что это было в прошлой жизни.
Опять вечер, точнее, за окном уже была ночь. И что же ему не спится? Почему на этот раз? Если бы оставался человеком, то уже давно бы упал без сил.
Кофе уже надоел, но он пил его кружка за кружкой, хотя вроде и не нуждался в его бодрящем действии. Он сидел в круге света, под лампой, словно этот хрупкий неживой свет мог защитить от тени. А ведь он ее ненавидел… Нет… нет, не ненавидел, ведь там же была Кагэко. Но он боялся ее, боялся тени, ведь там была не только Кагэко.
- Ты ошибаешься, тень это просто тень.
- Что? - Эр поспешно вскочил, хотя не был уверен, что слышал это.
И в ответ ничего, как бы он ни прислушивался к этой тишине. Походив немного по пустынной и безжизненной комнате, он сел обратно. Потянулся за кружкой, из которой в последнее время пил кофе едва ли не литрами. Кофе уже давно остыл. Эр оттолкнул кружку, она докатилась почти до края стола, и откинулся на спинку кресла. Оно чуть скрипнуло.
Видимо, посвященные тени не так уж и неуязвимы перед человеческими слабостями. У Эра галлюцинации, никак иначе этого было не объяснить. Он сидел и убеждал себя в этом. Как-то по-детски. Но тогда выходило, что вся его жизнь, последние годы, семь с половиной лет, одна сплошная галлюцинация.
Не хотелось ничего видеть, даже переливы теней. Ни на что не хотелось смотреть. Казалось, глаза не выдержат этого. Может, он все же умер тогда? А остальные?
- Эр-Эр, - голос Кагэко вздохнул, и в нем послышались улыбка и печаль.
Вздрогнув, Эр открыл глаза, и вновь в ответ лишь звенящая тишина ночи. Все немногочисленные в этом районе соседи уже давно спали. В этой тишине не могло быть звуков. Эр вновь закрыл глаза и постарался успокоить сердце. Оно грохотало, воодушевленное дикой догадкой о том, что тень - она часть него, или он часть неё. Это не так важно. Не сразу, но ему удалось успокоиться.