Страница 51 из 53
И наконец, были такие вещи, предназначение которых было не до конца ясно даже их поставщикам. Например, под лестницей стояли огромные фанерные круги, крашенные синей краской. Не помню, чтобы их хоть раз вытаскивали из тёмного угла. Да и зачем они? Облака изображать? Гигантские колёса? Непонятно… Или большие коробки с обрезками резиновых шлангов. Коробки была новёхонькие и тщательно упакованные. На полевой практике мы брали их вдвоём и тащили на помойку. Потому что это был исключительный случай – никто так и не придумал, куда девать такую кучу нарезанных шлангов длиной от пяти до пятнадцати сантиметров. И это было очень странно. Обычно всему находили применение. Время было такое – всякая соринка в желудке витаминка.
Утверждать не берусь, ибо меня рядом не было, но, по-моему, эта история началась именно так…
Как-то по весне, на третий год существования школы разгребали подвальные припасы. И ахнули. Несметное богатство открылось глазам завхоза – в углу лежал огромнейший тюк новой материи. Находка сулила целый набор выгод – из ткани можно пошить занавески, скатерти… да что угодно! Но…
Представляю себе разочарование завхоза и администрации при ближайшем рассмотрении продукта! Это была совершенно дурацкая ткань. Плотный до картонного треска хлопок кричащего красного цвета с большущими белыми кругами. Не горошками – кругами! И этого психоделического творения было, пожалуй, метров сто пятьдесят!
Ну куда в школу такую ткань?! Ладно – занавески в кабинете домоводства. Хорошо – парадные скатёрки. Но и то ведь жуть! А материи ещё полным-полно.
Где-нибудь в другой школе странная ткань так и догнивала бы в подвале. Но не у нас. И у меня есть очень сильное подозрение, что идея её использования принадлежала нашему завучу. А что ещё ждать от человека, в сорок с хвостом лет надевающего на свои объёмные ножищи леопардовые лосины, а сверху – кокетливое фиолетовое платьице; от женщины с розовой чёлкой и гремучими серьгами до плеч; от существа, которое красило веки на прилюдном обозрении - прямо пальцем из банки, не заморачиваясь на всякие кисточки?
Я представляю, как обрадовалась эта особа. Ведь эта тряпка не только потешила её странно устроенные зрительные рецепторы, но и решила очень сложную и затратную проблему. Теперь было в чём идти на парад.
А мы в это время спокойно учились себе в седьмом классе. Ничто, как говорится, не предвещало беды.
Мы ждали Первое мая – чудесный, радостный, многоцветный праздник. Мы ждали его даже, пожалуй, сильнее Нового года. Потому что в отличие от зимнего торжества, этот праздник был полон солнца, тепла, музыки и цветов. Мы готовили эти самые цветы сами – накручивали бумажные пионы и гвоздички на палки. Мы скупали воздушные шары и спрашивали – а где наполняют гелием? И, главное – мы шли в этот день рядом с родителями, рядом с их друзьями, как равные – шли через весь город до самой площади Ленина, где громко орали «Ура!» к месту и не к месту.
Для нас не существовало никакой политической подоплёки. В наши тринадцать-четырнадцать лет нам, по большому счёту, вообще было глубоко наплевать, что происходит в стране.
Главное – выходной. Главное – весело.
Классная собрала нас после уроков, выдержала паузу и важно сообщила.
- Поздравляю! Все девочки седьмых классов Первого мая идут на парад.
- Как, на парад?!
- Почему только девочки?!
- Несправедливо!
- Аа! Так вам и надо!
- Счас словишь! Да как так-то?!
Руководительница постучала журналом по столу.
- Тише! Это большая честь! Вы выступаете лицом нашей школы…
Ууу… началось… лицо школы… великая честь… Я-то хотела идти в колонне с папой и мамой!
- Тии-ше! И у вас будут костюмы! Вы же на настоящий парад идёте!
А вот это был сюрприз.
- А какие?
- Красивые?
- Ну как вам сказать… Очень!
И вот первого мая рано поутру у школы стали собираться довольно крупные девочки, почти девушки. Немного смущало, что нас попросили принести белые гольфы. Детские белые гольфы на полнеющих девичьих ногах, обросших на холодке сизыми пупырышками, смотрелись нелепо. Ещё нам велели раздобыть белые блузки. Такого добра у меня, как на грех, не оказалось, и я надела белую рубашку брата, купленную на вырост. Пуговки угрожали лопнуть на груди, поэтому я горбилась, прикрывалась кофтой и перебирала подмёрзшими ногами.
- За-хо-дим! О-де-вать-ся!!!
Мы радостно поднялись в относительное тепло.
И остолбенели, выпучив глаза.
- Быстро, девочки, быстро! Нам ещё в город на автобусе ехать!
- На рейсовом? – спросил хмурый голос откуда-то сбоку.
- Нет, специально карету пришлют! Конечно, на рейсовом.
- Нам по городу в этом идти что ли?
- А ты мне ещё покапризничай!
- Боже. За что?
Сорок с лишним девочек облачились в очень короткие и очень пышные кровавые юбки с белоснежными кругами. Худенькие девочки смотрелись в них ещё ничего, но крупным юбочки едва прикрывали пышные попы. Мы стыдливо тянули вниз слабые резинки и отупело смотрели друг на друга. Сказать, что мы выглядели глупо – не сказать ничего.
- Куда?! А банты?
Чее-го?! Это действительно были банты. Огромные. Двулопастные. Накрахмаленные. И, естественно, сшитые из того же красного безумия. Их закрепили невидимками на самую макушку.