Страница 82 из 104
Снежными зимами, когда за окнами завывала вьюга, баба Надя, перебирая сушеные травы, рассказывала Борису сказки и всякие интересные истории. И про травы тоже рассказывала. Как из них делать лекарства, мази. Какую траву от какой болезни заваривать. Баба Надя даже предлагала Борису жить у нее, но прибежала мать, начала кричать на всю улицу. Назвала бабу Надю ведьмачкой. Но Борис точно знал, что она не ведьмачка. Печеньем и конфетами всегда угощала, травами его лечила. А вот чтобы колдовала или на метле летала — такого он не видел никогда. Борис опасался, что мать так и будет обижать бабу Надю. Поразмыслил, как взрослый, и начал строить себе в барском саду убежище. Какой строительный материал можно было увезти, местные деревенские уже увезли. Он упрямо ковырялся в земле, отрывая кладку и отламывая кирпичи. Потом носил их в старом, дырявом ведре, складывал в кучу. А когда высыхали — счищал остатки земли. С берега реки натаскал песка. А с цементом ему просто повезло. В заброшенном старом складе штабелем лежали мешки, попавшие когда-то под дождь. Борис разрезал ножом грязную желтую бумагу, выбрасывал окаменевшие куски. Остальное просеивал и ссыпал в сухой пакет. Этого, конечно, было мало. Пришлось из своей пенсии купить мешок цемента в хозяйственном магазине, спрятать в старой бане, которая давно не топилась, а потом по частям привозить сюда. Никто из одноклассников над ним не смеялся, но и не помогал никто, потому что друзей у него среди них не было. Борис строил себе убежище и не забывал помогать бабе Наде по хозяйству. Колол дрова, складывал в красивые поленницы. А недавно баба Надя сказала, что скоро умрет. Попросила навести порядок. Борис убрал в доме и даже рамы оконные подкрасил.
Красил, а сам думал — сказать ей о своей находке или нет? Наконец решил сказать. Сказал, а потом пожалел. Пожалел, потому что к ней неожиданно приехали родственники. Теперь Борис боялся, что они тоже узнают об этом. Оставив велосипед возле своего жилища, он поспешил к бабе Наде. Ему нужно было посоветоваться с ней, пока не поздно.
Выслушав его опасения, баба Надя усмехнулась.
— И ты подумал, что я проболтаюсь? А зачем? Делай так, как мы с тобой решили, — она прислушалась к шуму на улице. — А вот и гостья долгожданная пожаловала!
Водитель «копейки», высаживая пассажирку возле дома на краю Вавиловки, поинтересовался:
— Ждать или как?
— Даже не знаю, сколько я здесь пробуду. Дай свой номер мобильника на всякий случай.
— Извиняйте, барышня, нету мобильника! — развел тот руками.
— Ладно, как-нибудь доберусь.
Виктория прошла к дому, постучала в прикрытую ставню и немного подождала. Помня рассказ Олега, что на стук прошлый раз к ним никто не вышел, открыла дверь и пошла дальше через темные сени. О том, в каком состоянии они застали сестру Натали, Олег ей тоже рассказал. Виктория приготовилась увидеть то же самое. Однако все было не так.
Переступив порог, Виктория сразу увидела Надежду. Она сидела за столом, разложив перед собой клетчатую рубашку, и пришивала к ней заплатку. Рядом стоял подросток. Сделав последний стежок, Надежда полюбовалась работой и протянула ему рубашку.
— Вот, Бориска, держи свою одежку. Да аккуратней в следующий раз, а то совсем изорвешь, придется на тряпки бросить!
— Спасибо, баб Надь!
Надев рубашку, Борис хотел уйти, но Виктория поймала его за руку.
— Поговорить надо, приятель!
Надежда тихим голосом проговорила
— Отпусти его.
Виктория посторонилась, пропуская Бориса.
— Ступай, Борис, и делай так, как я тебе сказала!
Виктория насторожилась. «Что такого должен сделать Борис по указанию Надежды?»
— Зачем пожаловала?
— Познакомиться хочу.
— Ну, так садись, будем знакомиться.
Виктория нерешительно присела на краешек стула.
— Значит, ты и есть Виктория, Наташина внучка? А я — Надежда, для тебя — бабушка Надя. Ты за письмами явилась?
— За письмами? — удивилась Виктория.
— Значит, не сказала тебе Наташка ничего! А раз испугалась, то зачем послала?
Виктория хотела объяснить, что никто ее не посылал, что приехала она сама, но Надежда продолжила.
— Отдам я тебе эти письма, не волнуйся. Вот они, возьми, — она подвинула ближе к Виктории лежащий на столе сверток и добавила: — Если не торопишься, расскажи о своей жизни.
— О своей жизни? С самого начала?
— Ну, с самого начала вряд ли ты помнишь, — засмеялась Надежда.
«Ушам не верю. Кто-то мне все время говорил, что она гордая, и неразговорчивая?»
— Хорошо, — улыбнулась и Виктория, — расскажу, что помню.
В конце своего рассказа она описала сцену нападения на нее в гараже и сказала, что это сделал Борис.
— Об этом он мне ничего не рассказывал. Так что не его это рук дело. Не трогай его!
— Я и не собиралась его трогать, только спросить хотела, зачем он это сделал.
— Это не он, — твердо повторила Надежда.
Виктория решила, что пора уходить, и поднялась со стула.
— Никто не знает, что я к вам поехала, — объяснила она свою спешку. Взяв сверток, перевязанный атласной розовой ленточкой, она задала вопрос:
— Почему вы не отдали письма Натали?
— Натали? — Надежда усмехнулась. — Натали эти письма не нужны. Она должна была сказать тебе об этом. Письма нужны тебе. Тебя я и ждала. Можешь их не возвращать, они твои.
Надежда поднялась с места, давая понять, что разговор закончен.
Выйдя за калитку, Виктория остановилась в нерешительности. Она уже пожалела, что отпустила машину. «Как же вернуться в город? А не попросить ли мне у Бориса велосипед? Потом верну, например, завтра рано утром? Тем более что короткую дорогу я теперь знаю. А что? Идея!» Она перешла на другую строну улицы и свернула на тропинку, ведущую к саду.