Страница 5 из 76
Я никогда до конца не отдавала себе отчета в том, каким же наслаждением является простой сон. Нет, конечно, у меня были и безумные бессонные ночи перед экзаменами, а особенно после сессии, были и вынужденные ночевки не в своей комнате или вообще под открытым небом, но мысль о том, что сон может стать не необходимостью, а роскошью, мне не приходила.
Я не знала, сдаст меня Харольд или нет, но в любом случае мне уже не приходилось выбирать. Если он и был обманщиком - на улице меня ждало воспаление легких и верная смерть от переохлаждения. Пока на мне был его амулет, я могла хотя бы надеяться, что он не причинит мне вреда.
Поэтому я осталась, растянувшись на мягкой кровати, утонув под большим, жарким одеялом в цветастом пододеяльнике, и решила — будь что будет. Я не думала, что амулет истины будет нагло мне врать. Конечно, если только его призвали… Но я слишком устала, чтобы думать о таких вещах.
Когда я, наконец, проснулась, уже давно был день. Я взглянула на маленькие часы на тумбочке — шел второй час дня. Я лениво потянулась, оставаясь под одеялом. Вылезать куда-либо не хотелось ну абсолютно.
В большом мире были проблемы, а здесь их не было. Здесь было просто тепло, уютно и безопасно. Относительно безопасно, разумеется. Но мне нужно было узнать побольше о той штуковине, которая до сих пор болталась у меня на шее, об иллюзиях, о магах, управляющих тьмой, об Эридане Ирвиге и о том, чем мне, собственно, нужно будет заниматься дальше, и позволит ли Харольд остаться у него.
У меня не осталось ничего. Все мои вещи, все мои книги, все деньги и драгоценности остались в комнате общежития в Рэмтоне. Камней переноса у меня не осталось — да если бы и остались, я бы, наверное, пока не стала ими пользоваться. Куда я могла пойти? Если только в Лимир. Впрочем, Дэвирон на это и рассчитывал, когда давал мне медальон. Оставалась тысяча вопросов — как он узнал, что Эридан не Эридан, думал ли он, что я знаю, откуда у него медальон, и почему он так внезапно решил меня признать…
Я нехотя откинула одеяло, опустила босые ноги на холодный пол, поморщившись, поднялась и подошла к окну. Я выглянула из-за занавески, осторожно, так, будто бы ожидала увидеть конвой магов, идущих меня арестовывать.
На улице было тихо, спокойно. Здесь были сплошь лавочки и небольшие магазинчики, эдакая торговая дорожка, на которой, вне всяких сомнений, должна была кипеть жизнь. Вот только жизни не было. Большинство лавок было закрыто. Ставни магазина напротив, «Шелка мадам Рами» были захлопнуты, никакого шевеления за ставнями не наблюдалось.
Я подняла отъезжающее вверх окно и высунулась на улицу, пытаясь понять, где я вообще нахожусь. Прищурившись, я прочитала таблички, тихонько поскрипывающие на ветру. «Гильдия кожевников Шавацки и Ко», ювелирная мастерская «Сто карат», кондитерская «Мечта сладкоежки». Последнее заведение было мне знакомо — «Мечта сладкоежки», которая сияла своими голубыми крышами по всей Империи, была и у нас в Рэмтоне. Это была разросшаяся столичная сеть, которая, несмотря ни на что, продолжала плодиться, размножаться и потихоньку монополизировать кондитерский рынок. К тому же, во всех её магазинах стояли столики, где можно было попить чай или отвар из трав, закусывая их фирменными пирожными. Я улыбнулась, разглядывая витрину — кондитерская была по противоположную сторону дороги, на два заведения левее «Шелков мадам Рами», и мне было видно довольно неплохо. Несмотря на то, что кондитерская была открыта, народу в ней не было. На секунду в окне появился официант, одетый в типичную голубую форму с белой шапочкой, грустно посмотрел на улицу, а потому отправился, должно быть, в сотый раз за день, вытирать столы.
Ветер трепал наполовину отклеившуюся афишу, халтурно прицепленную к витрине. На секунду он усилился, пронесся по узкой улочке, заставляя зябко поежиться, и распластал афишу по стеклу.
«Гастроли балетной труппы в Кайнере!»
Я молча закрыла окно. Чертова столица! Демонова Империя! Единственное место кроме Рэмтона, которое мне лучше было бы избегать, и я притащилась именно сюда. Кровь вдруг застыла в венах, когда я вспомнила разговор, ненароком подслушанный мой у двери Эридана. Что, если Эридана подменили именно тогда? Иначе и быть не могло, а значит…
Через десять минут я уже сбегала по лестнице вниз.
- Во имя всего сущего, юная леди, не ломайте мне лестницу! — возмутился Харольд, выглянув из кухни. — Я не для того пустил вас ко мне в дом.
Перепрыгнув через последний три ступеньки, я перегородила Харольду дорогу, сложила руки на груди и задала вопрос:
- А зачем вам вообще надо было меня пускать? Не могу поверить, что вам не дорога жизнь. Вы утверждаете, что создали этот медальон, но магией, насколько я успела заметить, вы не пользуетесь.
Харольд вздохнул. Вздохнул грустно и искренне, так, что мне стало стыдно. Но запихнув это абсолютно чуждое некромантам чувство подальше, я уставилась на старичка, который внезапно показался мне очень маленьким.
Он тоже внимательно смотрел на меня, осмотрел всю, с головы до ног, а потом покачал головой, так, будто бы осмотр его чем-то не устроил.
- Садись, — наконец, ответил мне он, указывая на кресло, и сам присел за свой письменный стол.
На столе валялось множество свитков, каких-то из них более новых, каких-то — более старых. Покопавшись немного, он протянул мне один из них.
Он оказался полностью исписан цифрами, какими-то вычислениями, которые были мне непонятны, и на основе которых были построены графики.
Я перевернула свиток, рассматривая направленный вектор, на котором были сделаны зарубочки. На каждой из зарубочек были подписи, но подписи были странными, невнятными. Было ясно, что речь шла о событиях, но вместо того, чтобы написать, например, «ужин у Рэна в четверг», было написано «вероятность ужина у друзей 60,7 процентов».