Страница 11 из 76
Я решительно встала и пошла одеваться. На этот раз ноги под обувь я замотала шерстяными тряпками, которые нашла у себя под кроватью, все же немного потеплее.
И пока ни Харольд, ни жилой дух не проснулись, я выбежала на улицу. Видно было отвратительно, и я ориентировалась только примерно, по едва—едва заметному свету фонаря напротив «Мечты сладкоежки».
Так рано архивы не были открыты, да они вообще пока что не были открыты, но я не собиралась просто сидеть дома и копаться в книгах. Заболею ещё раз — не беда. Я не сахарная, не растаю.
Снег шел, похоже, всю ночь — ноги проваливались в него по щиколотку, но я уверено ползла вперед. Я остановилась передохнуть и отряхнуться под чьей-то крышей, спугнув спавшую там рыжую кошку, а потом вновь продолжила свой нелегкий путь.
Небо начинало светлеть, но снег шёл все так же густо, абсолютно перекрывая видимость. Снегопад сыграл со мной очень, очень дурную шутку. В какой-то момент он стал настолько сильным, что я наощупь доползла до ближайшего ориентира, которым оказалось какое-то дерево, и просто стояла, прижавшись к нему, ожидая, пока он закончится. Кожа на ладонях, которую я содрала за несколько дней до этого, ещё не зажила до конца, поэтому вместо того чтобы просто держаться за него, я обняла его вокруг ствола, чувствуя себя немного по-идиотски. Мне казалось, что я слышу крики, а мимо меня то и дело проносятся темные силуэты, и я испуганно жалась ближе к стволу.
Снег прекратился резко, как будто бы кто-то выключил кран в ванной, и я поняла, что заблудилась. Я прижималась к дереву в абсолютно неизвестном мне месте. Это был парк, сейчас абсолютно заснеженный кроме дорожки, которая была в паре шагов справа от меня и уже расчищена. Силуэты, которые мелькали мимо меня, оказались всего лишь обычными дворниками, которые выполняли свою работу. Я почувствовала себя самой последней трусихой. Мои следы к дереву уже замело, и теперь, если смотреть только назад, мне казалось, что я как будто бы на острове посередине огромного озера.
Рассвело окончательно. Я понятия не имела, сколько времени простояла под деревом, но солнце уже взошло, четко очерченный круг его диска виднелся сквозь серую пелену на небе, а снега теперь было по колено.
Я вздохнула, отлипла наконец от дерева, которое, впрочем, спасло мне жизнь, обернулась и… У меня захватило дух.
Я стояла на широкой аллее, которая вела к огромному дворцу, перед которым уже вовсю кипела жизнь. Он был огромным, в пять этажей в вышину, из бежевого камня, с колоннами, двойной лестницей, которая вела к парадному входу, с большими окнами на первом этаже и маленькими — на верхних. Крышу поддерживали фигуры — подойдя поближе, я увидела, что у фигур абсолютно человеческие черты лица, но присутствуют рога. Учитывая, что Император вряд ли жил с такими украшениями под окнами, скорее всего это была искусная иллюзия. Но мне понравилось.
Народу на площади было много — кто-то толпился, комкая в руках свитки с прошениями, кто-то уже продавал на подносах пирожки и чай. Здесь же уже сидели нищенки, склонившись головами почти до земли и жалобно причитая.
Я потолкалась немного среди толпы, так ничего и не сумев подслушать, я расстроилась. Люди говорили о всякой ерунде, о каких-то мелких делах, об открытии нового магазина, об основании кожевенной гильдии, о монополии и о том, что был издан указ в поддержку малого предпринимательства.
И тогда приняла решение, о котором не должен был узнать никто. Никто и никогда. Особенно в Лимире. Да и в Рэмтоне тоже. Вообще никогда.
Стянув маленькую картонку с лотка отвернувшейся на секунду торговки, я зашагала прочь от главного входа. Если я хотела увидеть что-то стоящее, нужно было идти к заднему входу, к прислуге, которая всегда обо всем в курсе. Заплутав между двумя горами снега, под которыми скрывалось непонятно что, я все-таки нашла задний ход. Ворота здесь были открыты, то и дело туда-сюда сновали какие-то обозы, люди с корзинами и с гружеными санями. Я было хотела дернуться туда, но вовремя заметила высокого оборотня в черном мундире, который проверял у всех документы.
Подстелив под колени картонку, я присела возле стены, выставив руку вперед.
- Подайте на пропитание деткам, — жалобно пробормотала я, навострив уши.
Мимо ходили люди. Я следила за ними из-под капюшона, склоняясь лбом до земли каждый раз, как мне кто-то бросал в руку мелкую монетку. Первый раз меня это очень удивило, потому что, собственно, милостыня как таковая мне была не нужна.
Впрочем, я тут же вспомнила, что у меня нет ни копейки за душой, и убрала монетку в карман.
Спина затекла уже через пятнадцать минут, а ещё через полчаса я уже была поклясться на чем угодно, что я продам душу за тарелку горячего супа. Люди разговаривали, но их разговоры мало отличались от тех, которые велись у главных ворот. Две девушки, встав в очередь на проверку документов, шушукались о ком-то «ах, ты видела нового секретаря министра по Делам Оборотней? Он ну такоооой, горячччий, я просто не могуууу! Женится, правда, скоро». Единственное горячее, о котором лично я думала — это горячий ужин, желательно, у камина.
«На переговоры приезжают демоны, ты слышала? Я их боюсь» — призналась одна другой, заставив меня забыться и вскинуть голову.
«Я слышала, что…»
О чем слышала вторая девушка, мне так и не пришлось узнать, потому что раздался крик:
- В сторону! Ра—а—а—а—зойдись!
Из-под копыт пронесшихся мимо лошадей в меня полетел замерзший кусок снега, больно ударив меня в живот. Я согнулась от боли, схватившись рукой за бок.
Кому-то подставили ступеньки, и в обзоре моей видимости показались дорогие сапоги, которые, впрочем, направились не от меня, а ко мне. Ну а мне не оставалось ничего больше, кроме как протянуть к нему ладонь и пролепетать: